Точка зрения. Толчинский.

O терпении фрустрации и терпении неопределенности

Толчинский А.А., MPsy

В когнитивно-поведенческой терапии есть два понятия «frustration tolerance» и «uncertainty tolerance», которые принято относить к ресурсам. Одна из идей терапии — это повышение «ресурсности» клиента и, как следствие, повышение психической устойчивости. Не смотря на то, что понятия близкие, теоретически можно редуцировать терпение неопределенности к терпению фрустрации. Тем не менее, я думаю, что в каждом из этих явлений есть свои уникальные свойства и своя нейробиология, что важно клинически. Эта короткая статья — попытка разобраться в разнице между терпением фрустрации и терпением неопределенности с точки зрения нейропсихоанализа.

С чем связана фрустрация нейрологически?

Начать можно с того, что у человека есть какое-то желание. В этом состоянии активизирована нейроаффективная система ПОИСК (Panksepp, as cited in Solms & Turnbull, 2002, p.115), которая сама по себе представляет состояние возбужденного любопытства и неопределенного аппетита. В сочетании с работой датчиков конкретных потребностей и работой систем памяти (Solms & Turnbull, 2002, p.133-135) желание человека становится конкретным и определенным. Например, человек хочет съесть яблоко. Система ПОИСК “ведет” человека к цели — яблоку и позитивно мотивирует. Допустим, что на пути исполнения этого желания появляется препятствие. Например, другой человек, который тоже хочет это самое яблоко и берет его первым. Желание первого человека при этом фрустрируется; он не получает желаемого. Появление препятствия на пути исполнения желания активизирует нейрологическую систему ЯРОСТЬ (Panksepp, as cited in Solms & Turnbull, 2002, p. 123-125), например для того, чтобы по возможности устранить препятствие и получить желаемое. Запуск системы ЯРОСТЬ происходит вне зоны контроля сознательного — это бессознательный процесс. Человек может сначала ощущать неопределенный дискомфорт, связанный с активизацией симпатической части нервной системы. Рано или поздно он может осознать, что злится именно на препятствие в удовлетворении конкретного желания. Это осознание важно в терапии. Очень часто при работе с чувством неопределенной злости когнитивно-ориентированные терапевты спрашивают клиента — какое именно желание фрустрировано?

[Слово «злость» здесь — это обобщенное понятие. Вербальные оттенки чувства злости могут быть разными от незначительного раздражения до неуправляемой ярости. Употребление клиентом разных слов для описания чувств из спектра злости само по себе симптоматично. Например, в пограничном расстройстве личности человек почти не употребляет слов с оттенками чувства злости и не ощущает степени включения; краска злости всего одна (Dr. Merced, personal communication).]

Если вернуться к нейробиологии, то реакция злости понятна в цепочке появления препятствия на пути желания; при этом злость (в сочетании с системами восприятия и памяти) является направленным чувством. Она направлена на тот объект, который является препятствием. [Я не буду здесь останавливаться на разных видах агрессии и на более сложных случаях отраженной агрессии, то есть смещения (displacement). Речь идет о том виде реактивной и “неотраженной” злости, которая возникает при фрустрации желания.]

Реактивная злость может присутствовать в чувстве ревности как компонента, например, в ситуации, когда один самец соревнуется с другим за право продления потомства и таким образом фрустрирует сексуальное желание соперника. В человеческой жизни фрустрация неизбежна. Винникотт писал о процессе оптимальной фрустрации, когда «достаточно хорошая мама» (Winnicott, 1953) постепенно отпускает тотальную заботу о ребенке и в допустимых для ребенка дозах позволяет ему или ей терпеть фрустрацию. В этом смысле у ребенка развивается, условно выражаясь, «мышца» терпения фрустрации, которая имеет прямое отношение к взрослению. У младенца терпение фрустрации практически нулевое, у хорошо функционирующего взрослого — сильное, поскольку реальная жизнь взрослого человека часто противоречит быстрому удовлетворению абсолютно всех возникающих желаний.

Частный случай жизни взрослого человека — это отношения с другим взрослым человеком. В любых близких, длительных отношениях фрустрация неизбежна по самым разным причинам. На бытовом уровне это может быть желание женщины купить туфли, которое споткнулось о слова мужчины про семейный бюджет. Или желание мужчины посмотреть футбол, которое споткнулось о желание женщины поговорить с мужчиной прямо сейчас про детей. Агрессивный поведенческий или вербальный отклик в этих ситуациях следует не всегда, но при этом бессознательно, пусть на мгновение загорается система ЯРОСТЬ (Panksepp, as cited in Solms & Turnbull, 2002, p. 123-125), поскольку фрустрация желания реально происходит. Это важно понимать. Говорит партнер об этом или нет, но фрустрация желания связана с нейробиологическим и телесным откликом вне зоны контроля сознания. Это описание не является оправданием несдержанного выражения злости в отношениях; при этом нейробиологически реальность явления заключается в том, что фрустрированные желания вызывают активизацию нейроаффективной злости. Разумеется, человеческие отношения значительно более сложные, чем баланс удовлетворенных и фрустрированных желаний. Тем не менее, когда отношения продолжаются, то хотя бы какие-то желания находят удовлетворение; при этом, у каждого из партнеров объем испытываемой фрустрации не превышает его или ее способности терпеть фрустрацию. Отсюда следует вывод, что хорошо развитое терпение фрустрации — один из ресурсов устойчивых отношений и наоборот, отношения двух людей, не умеющих терпеть фрустрацию вообще долго не длятся — примерно как отношения двух младенцев. Условно выражаясь, в паре нужен по крайней мере один взрослый человек. В паре двух людей с развитым ресурсом терпения фрустрации отношения устойчивые. [Психоаналитический способ описать то же самое явление — это сказать о наличии у одного или обоих партнеров достаточной нарциссичной толерантности, то есть не очень высокой нарциссичной ранимости.]

Мышца терпения фрустрации может устать и ей стоит дать отдохнуть. Желание отдыха — это ведь тоже желание, причем фрустрация именно его может привести к рекурсивным последствиям — тогда мышца терпения фрустрации не получает возможности восстановиться. Часть построения устойчивых, здоровых отношений двух партнеров — это взаимная регуляция уровня фрустрации в паре до допустимого уровня и достижение соответствующих договоренностей между партнерами по этому поводу.

Возвращаясь в очередной раз к нейробиологии можно заметить, что «мышца» терпения фрустрации состоит как минимум из двух составляющих. Первый — это механизмы само-успокоения. Теории нейробиологии само-успокоения есть разные, в основном имеющие отношение к теории привязанности. Подробнее об этом пишет Ален Шор (Schore, 1994). При адекватной работе внутренней регуляции аффекта степень фрустрации не доходит до травматичного уровня и человек может терпеть больше, поскольку умеет самого себя успокаивать в какой-то мере. Способность к самоуспокоению развивается в психодинамической терапии. Вторая компонента терпения фрустрации — это способность сдерживать импульс. Когда эта способность не развита, то агрессивный импульс (следствие заведенной системы ЯРОСТЬ) хочется удовлетворить сразу, не сдерживаясь, то есть выразить агрессию моментально. Сдерживание импульса — одна из функций prefrontal cortex (PFC). Подобно способности к самоуспокоению, способность сдерживать импульс тоже развивается в терапии.  Возможно, у мышцы терпения фрустрации есть и другие составляющие. [Метафора «мышцы» достаточно ограничена, более точно было бы назвать это явление термином Лурии — функциональной системой (Luria, 1966).]

Что касается терпения неопределенности, то этот процесс напрямую относится к другому чувству — тревоге — и к другой нейрологической системе — системе СТРАХ (Panksepp, as cited in Solms and Turnbull, 2002, p.126). Почему? Потому что тревога — это отклик на неопределенную опасность. Определенная опасность здесь и сейчас вызывает чувство страха; страх нейрологически отличается от тревоги (LeDoux, 1998). В состоянии неопределенной опасности есть шанс погибнуть, при этом неясно что именно представляет опасность. Тревога — это длительное состояние и организм реагирует на него всплеском кортизола для подготовки к более длительной «осаде, » в отличие от полной мобилизации для спасения от неминуемой смерти (рефлекс сражайся-беги-замерзни).

Логическая редукция терпения неопределенности к терпению фрустрации может быть следующей. Можно сказать, что тревожное состояние — это отсутствие базовой безопасности. То есть появление неопределенности препятствует пребыванию в спокойном, нейтральном состоянии когда нет тревоги. Винникотт называл это состояние “going on being” (Winnicott, 1953). Несмотря на то, что у нас есть потребность в базовой безопасности, нейрологически это другое явление — оно не связано напрямую с запуском аппетативной системы ПОИСК, а связано с работой системы СТРАХ, которая активизирует моторные механизмы, направленные на возвращение в безопасность. То есть мотивация здесь по сути другого сорта — это негативная мотивация. Система ПОИСК может быть активной параллельно с системой СТРАХ и может помочь в поиске убежища, но она не является первичной и основной.

Терпеть неопределенность трудно; тревога — состояние неприятное. Один из распространенных способов совладания c тревогой — это смена неопределенной опасности на определенную — то есть смена тревоги на страх. Идея здесь в том, что страх — чувство временное, страх проходит быстро. Тревога — длится. В этом смысле лучше черт, которого мы знаем, чем черт неизвестный; лучше буря сейчас, чем томительное ожидание шторма. Этим же при желании можно объяснить когнитивный механизм катастрофизации — тенденции рисовать себе самые страшные последствия — это неприятная, но уже определенная картинка. Другой способ совладания — это интеллектуализация или рационализация. Третий — компульсивные действия. Есть другие способы.

При развитии способности терпеть неопределенность потребность в жестких защитах от тревоги снижается. Процесс адаптивного и контролируемого терпения неопределенности можно условно представить как позицию: «я не знаю что происходит и мне тревожно, но я принимаю, что ситуация неопределенная и я не могу ее сейчас прояснить. Я попробую запланировать два-три варианта, но я знаю, что точно будущее мне неизвестно. Это меня устраивает больше, чем искажения — катастрофизация, рационализация, и т.д.» Внутренняя способность к самоуспокоению может помочь в развитии способности к терпению неопределенности. Ведь когда регуляция аффекта развита хорошо, тревогу легче терпеть, и она реже достигает уровня паники.

Источники:

1. Luria, A. R. (1966) Higher cortical functions in man. Tavistock Publ. Ltd., London.
2. LeDoux, J. (1998). The emotional brain: The mysterious underpinnings of emotional life. Simon and Schuster.
3. Solms, M., & Turnbull, O. (2002). The Brain and The Inner World. An Introduction to The Neuroscience of Subjective Experience New York: Other Press.
4. Panksepp, J. (1998). Affective neuroscience: The foundations of human and animal emotions. Oxford University Press, USA.
5. Schore, A. N. (1994). Affect regulation and the origin of the self: The neurobiology of emotional development. Psychology Press.
6. Winnicott, D. W. (1953). Transitional objects and transitional phenomena: A study of the first not-me possession. International Journal of Psychoanalysis, 34(2), 89-97.