Макаров В.В. Памяти учителя Ц.П. Короленко

Рубрика «Статья номера»

 ПАМЯТИ УЧИТЕЛЯ

Макаров Виктор Викторович,
Президент СРО Национальная Ассоциация «Союз психотерапевтов и психологов»,
Президент Общероссийской профессиональной психотерапевтической лиги,
д.м.н, профессор

Цезарь Петрович Короленко (03.10.1933-14.07.2020) всегда занимал особое место и всегда рассматривался обособленно в нашей психиатрии, психиатрии-наркологии, психотерапии. Далеко не все современники понимали этого человека. Насколько он является, а теперь уже и являлся, важной, исторической фигурой в нашей науке и практике. История отечественной психиатрии советского времени не описана полностью. В фундаментальной монографии Юрия Владимировича Каннабиха описание советской психиатрии завершается на рубеже 30-х годов прошлого века. В предисловии к первому изданию выдающийся советский психиатр Петр Борисович Ганнушкин писал о чувстве глубокого удовлетворения по поводу появления в русской литературе такой книги. В предисловии ко второму изданию (Каннабих Ю.В. История психиатрии. — М.; Академический проект. — 2012. — 462 с. (Серия «Психотерапевтические технологии» под редакцией профессора В.В. Макарова) я пишу о том, что многое важное, интересное и драматическое в истории советской психиатрии уже безвозвратно кануло в лету, и призываю описать историю нашей профессии. Призываю публично и персонально. Пока нет отклика. Пусть эта публикация станет страницей истории нашей профессии.

С точки зрения моих психотерапевтических представлений, ушедшие из жизни люди остаются с нами, являясь важной частью нашего психологического и духовного пространства. Они просто перестают стареть.

В этой публикации я позволю себе описать моего учителя таким, каким он был и остается для меня. Это моё субъективное представление, сложившееся на протяжении полувека нашего общения. Впервые я увидел Цезаря Петровича в 1968 году, обучаясь на втором курсе Новосибирского государственного медицинского института, куда я поступил, чтобы стать психоневрологом. Психиатрия изучалась на 4 и 5 курсах. Я, второкурсник, пошёл на лекцию в областную больницу. Именно так — пошёл по Красному проспекту. Был февраль, температура -41С с ветерком, городской транспорт практически не ходил. Некоторым встречным я сообщал, о том, что у них обморожены щёки или кончик носа. И, несмотря на это, зал областной больницы был переполнен. Достаточно молодой человек читал лекцию очень высоким голосом. Его внешность не привлекала внимание, а вот речь, с польским акцентом, производила большое впечатление. Кроме того, она была наполнена новой и важной информацией. Которую, особенно в то время, получить было негде. И прямо с первой встречи, даже с её начала, люди подразделялись на тех, кто принимал Цезаря Петровича и на тех, кто не принимал. Быстро выделялись те немногие, кто становился его поклонниками и кого принимал он сам. И с этой первой лекции я ходил на лекции Цезаря Петровича 18 лет. Тогда Цезарь Петрович был самым молодым профессором в Новосибирске и, скорее всего, во всей советской психиатрии, и даже в советской медицине. Причиной этого были его невероятные интеллектуальные способности и способность к адаптации. Цезарь Петрович всегда готовился к каждой лекции и никогда не повторял прочитанного полностью. Читал он без конспектов, а презентациями тогда ещё не пользовались. Темы лекций менялись в связи с его научными интересами и любопытством, а человеком он был очень любознательным. Менялся и акцент — с польского на немецкий, а затем и на английский. С этого времени моя студенческая жизнь была сосредоточена на кафедре психиатрии и медицинской психологии в Третьей клинической психиатрической больнице и в виварии, где мы занимались биологическими моделями психических заболеваний. Учитель Цезаря Петровича Марк Аронович Гольденберг, выдающийся советский психиатр, много занимался биологическими моделями психозов. Цезарь Петрович продолжил эту работу и, благодаря своей целеустремлённости, быстро защитил и кандидатскую, и докторскую диссертации. В то время, да и сейчас, врачи клиницисты подолгу готовили свои диссертации. Обычно защищались в возрасте ближе к 50 годам. Тогда как экспериментаторы быстрее выполняли свои работы и быстро защищались. Цезарь Петрович, будучи клиницистом, защищался как экспериментатор. Благодаря этому у него высвободилось много времени для свободного творчества, и он смог быть волен в своих суждениях, не оглядываясь на мнение часто консервативных руководителей защитных Ученых Советов.

Цезарь Петрович всегда отличался широкими научными интересами, и всё же его основным интересом на протяжении десятилетий была алкогольная зависимость. Почти все диссертации, выходившие на кафедре, касались именно этой темы. Следом за ним мы использовали в нашей работе классификацию алкогольной зависимости по канадскому психиатру Э.Джеллинеку. В этой классификации выделяется несколько форм алкоголизма. Основных из них семь. Причём три — только с психической зависимостью, тогда как четыре — ещё и с физической. Эта классификация позволяет активно проводить психотерапевтическое лечение пациента и осуществлять психотерапевтическую помощь семье. Кроме того, она во многом объединяла наркологию, психиатрию и психотерапию. Напомню, что официальная отечественная классификация предполагает три стадии алкоголизма и ориентирует на биологическую терапию.

Кафедра, возглавляемая Цезарем Петровичем, несомненно являлась самым центром жизни в наших специальностях. Регулярно, на протяжении десятилетий на кафедре проводились клинические конференции для врачей города и области. Они проходили при переполненном зале и обычно состояли из теоретического доклада с множеством вопросов по нему и клинического разбора пациента. И доклад, и разбор готовились очень тщательно. Зал, затаив дыхание, слушал заключения, которые делал Цезарь Петрович. В то время клинические разборы могли длиться по несколько часов. И многие коллеги достигли совершенства в тонкостях диагностики. Экспертно ориентированные психиатры были сосредоточены на тонкостях и нюансах диагностики. Кстати, в те времена во время судебно-психиатрической экспертизы было запрещено лечить подэкспертных, чтобы не смазать клиническую картину. Терапевтически ориентированные профессионалы были сосредоточены также и на лечении. Цезарь Петрович, обладая выдающейся эмпатией, был самым тонким диагностом. А вот лечением интересовался меньше, часто ограничиваясь общими рекомендациями. Впрочем, это не мешало ему с блеском лечить частных пациентов.

В эти десятилетия Цезарь Петрович много консультировал. Чаще всего в отделениях психиатрической больницы №3, городском психиатрическом диспансере, городском наркологическом диспансере, областном психиатрическом диспансере, областной психиатрической больнице №2. И везде консультации строились по-разному. В областном психиатрическом диспансере, где работали выдающиеся врачи того времени, в их числе Иннокентий Викторович Давыдов, Сергей Иванович Грошев, консультации напоминали консилиум. Во второй областной психиатрической больнице, где главным врачом был Абраам Моисеевич Витлин, консультации носили более дидактический характер. И всегда на консультациях присутствовали приближенные ученики Цезаря Петровича. А он выбирал для себя ученика, приближал его к себе. Создавал пространство важности и таинственности происходящего в профессиональной жизни с его участием. Каждый ученик чувствовал себя избранным. А учитель, мастерски выявляя сильные и слабые стороны ученика, использовал их в процессе обучения. Персонализированный подход к каждому ученику, доведённый до совершенства, незамедлительно давал свои плоды. И не только на региональном уровне. Приведу пример. Во время «десятилетия войны за психотерапию» после завершения рабочего дня одной из конференций, где шли яркие дискуссии и было не менее 700 участников, когда участники конференции и президиум покинул зал, спонтанно задержались четыре человека из президиума — Борис Алексеевич Казаковцев (главный специалист по психиатрии Министерства Здравоохранения Российской Федерации), профессора Юрий Владимирович Валентик, Владимир Юрьевич Завьялов и я. И тут мы осознали, что на каждого из нас определяющее влияние оказал наш учитель Цезарь Петрович. А ведь Новосибирск в то время был большим глубоко провинциальным городом. Многие люди жили, что называется, на чемоданах, не планируя прожить всю жизнь в этом городе. А когда мы, ученики Цезаря Петровича, приезжали в другие города, в столицы и участвовали в профессиональных конференциях и разборах, то с гордостью осознавали, что мы знаем не меньше, а зачастую больше не только сверстников, но и более опытных коллег. И это чувство гордости мы привозили на нашу кафедру.

Теперь немного по порядку.

В то время для узких специальностей в медицине действовало негласное правило «один город — один профессор». Исключением были только столицы. Цезарь Петрович, последовательно воспитывая каждого из своих учеников, прививал каждому осознание собственной уникальности, и на каком-то этапе такого воспитания понимал, что ученики начинаюли претендовать уже не на то скромное место, которое занимали. Тогда Цезарь Петрович коренным образом пересматривал свое отношение. От его доброжелательности не оставалось и следа. А так как статус «один город — один профессор» нужно было постоянно защищать, ученики покидали Новосибирск. Павел Петрович Волков уехал в Минск заведовать кафедрой психиатрии, Борис Николаевич Пивень — на аналогичную должность в Барнаул. Юрий Владимирович Валентик уехал в Москву. Я — сначала в Красноярск, затем в Москву. Алла Драгун трагически погибла. Только Владимир Юрьевич Завъялов остался в Новосибирке, а затем стал больше времени проводить на Украине.

Формула «один город — один профессор» работала долго, и Цезарь Петрович стал руководителем антиалкогольной лаборатории завода Сибсельмаш и руководителем большого психиатрического подразделения Института клинической и экспериментальной медицины СО АМН. И все же главным для него всегда была кафедра. Ведь он не стремился к административной карьере.

Цезарь Петрович написал книг значительно больше, чем кто-либо другой в нашей области. Так много, что даже его ученики и последователи не могут посчитать их количество. Только мной издано восемь книг профессора Ц.П. Короленко. Когда я издавал самую известную из последних десятков его книг, предлагал дать ей название «Аддикции — полное руководство», только авторы настояли над более скромным названием: «Аддикции — настольная книга». В своих книгах Цезарь Петрович очень смел в рассуждениях и очень сдержан в рекомендациях.

Во время нашего общения его больше всего увлекало чтение и кино. Я регулярно сопровождал его в магазин научной иностранной литературы, где на полках было выставлено более сотни книг по психиатрии, наркологии и медицинской психологии. Он покупал столько, сколько я мог унести. А он мне помогал. Я коллекционировал альбомы с репродукциями картин. К сожалению, я не мог себе позволить делать покупки в этом магазине. Хочу напомнить, что тогда зарплата профессора была более чем в шесть раз выше, чем зарплата врача. Сегодня же московский врач получает ощутимо больше, чем федеральный профессор.

Цезарь Петрович был очень самостоятельным человеком. Всегда отстаивал свои позиции, используя технологии мягкой силы. Он понимал конечность коммунистического строя ещё и потому, что по сути был эмигрантом. Родился на территории Польши. В его кабине всегда был растворимый кофе и коньяк. В 1985 году во время так называемого сухого закона, — а Цезарь Петрович был его явным его противником, — к нему в кабинет пришли представители ДОТ (Добровольного общества трезвости). В то время пресса была наполнена публикациями о позорном увольнении чиновников, не соблюдающих сухой закон. И чем выше было социальное положение уволенного, тем с большим ликованием принимали это члены ДОТ. Представители ДОТ задавали вопросы Цезарю Петровичу и чувствовали себя очень встревожено — из-за ароматов в кабинете. А хозяин кабинета ходил из угла в угол, отпивая из стакана с подстаканником. А в нем были кофе и коньяк, — наверно, в равных дозах. Так как среди гостей были и зависимые от алкоголя, они испытывали особое замешательство. Конечно, это довольно опасные действия. К счастью, они имели только одно последствие. Руководство ДОТ больше не обращались к Цезарю Петровичу с предложением «возвысить голос знаменитого нарколога за полное прекращение потребления алкоголя, сказать, что любая доза — яд».

Цезарь Петрович был очень независимым. Что-то он принимал, что-то не принимал. Он мог создать большую государственную структуру в нашей области, только никогда не интересовался административной карьерой. Он мог возглавить кафедру или получить отдел в НИИ в столичных городах Советского Союза. Мог уехать из страны. Его личная жизнь была очень закрытой. В Советское время он был человеком верующим. И проходя мимо храма, не только привычно крестился, но обязательно раздавал милостыню всем нищим возле храма.

На протяжении многих десятилетий именно благодаря Цезарю Петровичу в Новосибирске нет противостояния между психиатрией и психологией, наркологией и психотерапий. И это — его большое достижение.

ПРОФЕССОР ЦЕЗАРЬ ПЕТРОВИЧ КОРОЛЕНКО: БОЛЬШОЙ УЧИТЕЛЬ, ЛИЧНОСТЬ И ПРОФЕССИОНАЛ, ОПЕРЕДИВШИЙ ВРЕМЯ!