Глубинная психология и комментированная глубинная супервизия (подход С. Шпильрейн) - статья

Рубрика «Профессиональное признание»

КОММЕНТИРОВАННАЯ ГЛУБИННАЯ СУПЕРВИЗИЯ В ГРУППЕ НА ОСНОВЕ ИДЕЙ С. ШПИЛЬРЕЙН

Авторы методики:

• Румянцева Инга Викторовна, психолог, вице-президент Общероссийской профессиональной психотерапевтической лиги. Пред
• седатель комитета по супервизии ОППЛ, сертифицированный супервизор ОППЛ. Член наблюдательного совета Национальной саморегулируемой организации «Союз психотерапевтов и психологов». Обладатель Европейского сертификата психотерапевта. Организатор международных научных конгрессов и Псифестов ОППЛ. Россия.
• Николаев Виктор Иванович, психолог, психотерапевт, коуч. Сертифицированный супервизор ОППЛ.Президент Психоаналитической ассоциации Ростова имени Шпильрейн (ПАРиШ) (с 2003 г.). Действительный член ОППЛ. Автор пособия по супервизии «Шпильрайниана I-II». Россия.
• Крикун Владимир Михайлович, психоанал. кандидат FPI/DPV (Германия), Аккредитованный супервизор ОППЛ, Действительный член ОППЛ. Сертифицированный коуч (ICF), бизнес-консультант, преподаватель Московского института психоанализа (МИП). Член и супервизор Психоаналитической ассоциации (ПАРиШ). Куратор образовательных программ Франкфуртского Института Психоанализа (FPI). Германия.

Казалось бы, нужно только приветствовать разнообразие школ супервизии. Некоторые из них даже придерживаются позиции, что психоанализ и его применение в супервизии устарели. И, тем не менее психоанализ позволяет посмотреть на работу психотерапевта с особой стороны. Это происходит потому, что психоанализ оперирует идеями и понятиями, которые позволяют:

1. увидеть представляемый случай более глубоко за счёт провоцирования регрессии группы;
2. обратиться к переносу и контрпереносу, затрагивая самые проблемные стороны представляемого случая;
3. обнаружить Недосказанное и Незамеченное благодаря создаваемой конструкции;
4. предвидеть будущее развитие событий в психотерапии, да и в судьбе клиента тоже;
5. оценить работу психотерапевта;
6. выявить скрытые ресурсы пациента и психотерапевта.

А вот супервизор, ориентирующийся не на психоанализ, а на какую-либо психотерапевтическую школу, вынужден ограничиваться:

1. прояснением и уточнением представляемого случая;
2. устранением из поля зрения любого негативного материала, касающегося психотерапевта, в том числе прибегая к проекции и рационализации;
3. излишней поддержкой психотерапевта за счёт эмоциональной вовлечённости группы (эмпатия), создавая у психотерапевта ложную самоуверенность;
4. удовлетворённостью тем, что в итоге случай оказался «прост и понятен» для всех участников,

Обычно глубина рассмотрения случая подменяется широтой. Вместо работающей конструкции мы обнаруживаем взаимоподдержку и ложную уверенность в понимании случая. Участники забывают (или не знают), что без регрессии и риска обращения к переносу (контрпереносу), вряд ли можно увидеть представляемый случай в новой перспективе. Можно сказать, что супервизор, который ориентируется на психотерапевтический подход, изначально считает работу психотерапевта более-менее удачной, а глубинный супервизор сразу допускает множество проблем в любом представляемом случае, даже тогда, когда психотерапевт убеждён в своей хорошей работе. Это объясняется генеральной психоаналитической установкой: все люди неизбежно вовлечены во внутренние и внешние конфликты, которые существуют всегда и только модифицируются или трансформируются со временем. Параллель этому мы находим в религии, которая наделяет человека неизбежной и постоянной греховностью.

Концентрированная супервизия

Чтобы как-то сократить лечение, создаются разные формы краткосрочной психотерапии. Неправильные интерпретации не столь опасны, так как они не задевают пациента, да и правильные — разве что спровоцируют сопротивление, которое можно будет прорабатывать. А вот изначальная концентрация на какой-либо теме проблем существенно скажется на последующем благополучии пациента. Отчасти такое суживание психологических проблем заставило Фройда отвергнуть Индивидуальную психологию Адлера, которая концентрируется на одном феномене — комплексе неполноценности пациентов. Невозможно не заметить, что фокальная (сконцентрированная) терапия служит на пользу пациентам только в руках очень опытного психотерапевта. Ведь он может ничем себя не ограничивать, даже работая в рамках фокальной терапии.
В отличие от психотерапии, супервизия всегда оказывается концентрированной, всегда избирает фокус (тему). Это и понятно: супервизору дано всего полтора часа, чтобы разобраться в случае: 1) высветить проблемы пациента и психотерапевта, 2) показать будущее развитие событий в их встречах и судьбах, 3) отыскать внешние и внутренние ресурсы. Большинству супервизоров не по силам эта триединая задача.
Но мы под концентрированной психотерапией имеем в виду нечто другое, а именно: разбор нескольких случаев на одном сеансе супервизии (от 2 до 4 представляемых случаев). Мы считаем это более справедливой формой супервизии. Ведь, несмотря на эмпатию и идентификацию с психотерапевтом-сказителем, у многих участников остаётся зависть, раздражение, недовольство. Разбор нескольких случаев устраняет негативные чувства у участников группы и усиливает обучающий эффект. Участникам удаётся выделить главное в работе каждого супервизора, мы сталкиваемся как бы с динамическим стилем обучения. Тогда стиль работы супервизора не слепо копируется, а происходит творческое овладение разнообразными манёврами в стратегии и тактике супервизии.
Возникает закономерный вопрос: если даже один случай нелегко полностью рассмотреть за полтора часа, есть ли возможность проделать это за более короткий срок? В качестве ответного примера приведем королевскую игру — шахматы. Каждому спортсмену на матч даётся по несколько часов. Но ведь существует и блиц — молниеносные шахматы, когда время ограничивается 3-5 минутами. Интерес к таким играм не меньше, чем к «большим» шахматам. Кроме того, концентрированная психотерапия дает возможность ознакомиться со стилем многих супервизоров и прекрасно подходит для обучения. А возможно, и для соревнований тоже.
Не стоит забывать, что концентрированная супервизия прекрасно подходит для оценки мастерства супервизора и может быть частью сертификационного испытания.

Типы супервизоров и судьбоанализ

Для рассмотрения типов супервизоров мы считаем уместным обратиться к судьбоанализу Л. Сонди. В нем точно и метко описаны доминирующие потребности у всех типов. Чем хорош судьбоанализ — так это тем, что за несколько заходов в тестировании (5 раз) вы можете определить свой наследственный класс (корень) и определить, насколько вы лично пригодны для того, чтобы стать супервизором. Уж слишком многого требует эта деятельность, чтобы бездумно приниматься за её овладение. Мы даже попытались представить количественные показатели, чисто интуитивно. Ведь пока кто-нибудь проведёт эксперименты — пройдут годы.

h — класс сексуально озабоченных. Если обратиться непосредственно к первому в истории случаю психотерапии и супервизии (случай Анны О.), то невозможно не заметить, что Бройер заворожен красотой молодой пациентки, да и она отвечает взаимностью вплоть до демонстрирования ложной беременности. Этот класс прекрасно подходит для гипнотизёров и психотерапевтов, так как чуть ли не сразу провоцирует мощные потоки переноса и контрпереноса. Вот только для супервизоров здесь обнаружатся большие трудности при попытке достичь отстранённого, более глубокого понимания складывающейся на супервизии ситуации.

Психотерапия — 10 баллов, психоанализ — 8 баллов, супервизия — 4 балла.

s — танатос-фактор (агрессия). Этот класс прекрасно подходит для психотерапевтов, которые доминируют над пациентами, а это и гипнотерапия, и НЛП, и поведенческая психотерапия. Правда, в отличие от h, перенос здесь односторонний, сопровождающийся послушанием и исполнительностью, если не мазохизмом. А вот для супервизора этот класс является противопоказанием. Активировать архетип Мудреца вы попросту не успеете, так как его место всегда будет занято агрессивными архетипами.

Психотерапия — 10 баллов, психоанализ — 6 баллов, супервизия — 0 баллов.

e— этический фактор. Люди с таким корнем — прекрасные психотерапевты, потому что они наделены хорошим контактом с высшей психической сферой Сверх-Я. Человек вынужден болеть, испытывая давления от неё. Но супервизором такой человек будет слабым, ведь архетип Мудреца принимает всё в равной степени: и дурака, и подлеца, и преступника, и отличника. Это же мы встречаем в религии, которая везде усматривает страдающую душу, которой надо помочь вернуться (архетип Блудного Сына).

Психотерапия — 10 баллов, психоанализ — 7 баллов, супервизия — 2 балла.

hy — моральный фактор, желание быть на высоте, продемонстрировать всем людям себя и своё творение. Выраженность фактора в разумных пределах позволяет здесь встретить и прекрасных психотерапевтов, и замечательных супервизоров. Ведь супервизия неизбежно сопровождается демонстрацией своего мастерства. Единственный минус — не всегда будет хватать выдержки и увлечённости, поэтому стоит обнаружиться какой-либо более творческой жилке, и неизбежно произойдёт смена деятельности. Супервизия, несмотря на свой кажущийся блеск, — довольно тяжёлая профессия. Проведем еще одну аналогию со священником, принимающим на себя многие беды и тревоги своей паствы.

Психотерапия — 10 баллов, психоанализ — 10 баллов, супервизия — 8 баллов.

k — класс рассудка, удивительно разумные, последовательные люди, которые продумывают каждый свой шаг и своё будущее. Здесь мы встречаем прекрасных психотерапевтов. А вот в глубинной психотерапии такие люди будут сталкиваться с множеством проблем из-за недоказуемости многих идей и принципов. Это же касается и супервизии: всё, лежащее за пределами логики (перенос, контрперенос, влечения, конструкции, Сверх-Я, внутренние объекты), будет встречать невольное отторжение.

Психотерапия — 10 баллов, психоанализ — 4 баллов, супервизия — 4 балла.

p — класс интуиции и творчества, люди увлечённые, пребывающие во власти больших идей. Мир психоанализа и супервизии представляет для них родную стихию. Да и психотерапия, в которой есть простор для воображения (аналитическая психология, психодрама), представляет для представителей этого класса прекрасное поле деятельности

Психотерапия — 5 баллов, психоанализ — 10 баллов, супервизия — 10 баллов.

d— люди поиска, не представляющие для себя однообразной деятельности. Им прекрасно подходит такая психотерапия, где нужно что-либо отыскивать, скажем, в бессознательной сфере, а это не только психоанализ, но и аналитическая психология, и тем более супервизия. Хуже обстоит дело со схематизированными видами психотерапии: НЛП или гипнозом.

Психотерапия — 7 баллов, психоанализ — 10 баллов, супервизия — 10 баллов.

m — излишняя привязанность и опека. Представители этого класса прекрасно подходят для работы в области психотерапии, особенно детской, и работе с зависимостями. И гораздо труднее им будет справляться с проблемами в области психоанализа и супервизии, поскольку последние призваны наделять человека свободой, самостоятельными выбором и решениями.

Психотерапия — 10 баллов, психоанализ — 5 баллов, супервизия — 4 балла.

Итак, если обратиться к ранжированию, то для супервизии:

• идеально подходят классы: p и d;
• хорошо подходит класс hy;
• посредственные шансы у представителей классов h, k и m.

Но и неподходящие для деятельности супервизоров классы sи e тоже имеют шансы. Правда, здесь придётся ограничивать сферу деятельности. Для этих классов характерна излишняя агрессия. Если научиться с ней считаться, то, скорее всего, можно стать прекрасным супервизором психотерапевтов, работающих с военными, заключенными, психопатами, суицидентами. Думаем, что будущее ответит на многие вопросы, в том числе и на этот.

Ранжирование супервизоров — тест «супервизорства»

Мы принципиально против отметок, которые «раздают» учителя своим питомцам в школе. Конечно, принцип «разделяй и властвуй» прекрасно срабатывает, но школа ведь предназначена не для производства роботов, а для выращивания людей будущего, гораздо более творческих, чем предыдущие поколения. «Оценочное» клеймо, даже на отличнике, заставляет детей враждовать между собой, провоцирует формирование нежелательных качеств, скажем, у отличника — это излишний нарциссизм, а у двоечника — страдания и комплекс неудачника. Ситуация в области супервизии отличается. И связано это с тем, что здесь мы встречаемся не с ученичеством, а с наставничеством, в котором главную функцию выполняет архетип Мудреца. До изобретения книгопечатания с «ранжированием» мудрецов не было особых проблем, их трудно было не заметить. Развитие книгопечатания, несмотря на все его прогрессивные качества, стёрло внешние различия между мудрецом и просто умным человеком. Представим различия между умным человеком и мудрецом в виде таблицы:

6 принципов глубинной супервизии

Задача супервизора заключается в интеграции полученного от психотерапевта материала в конструкцию. Правда, на этом пути супервизор неизбежно будет разрешать другие более мелкие задачи, которые могут понадобиться для создаваемой им конструкции.

1. Принцип регрессии (для обоих участников) позволяет допускать любой материал, не отсеивая его и ничего не утаивая. Поэтому вначале супервизии несколько минут уйдёт на создание непринуждённой (чуть ли не игровой) обстановки. И тут уж будет абсолютно противопоказана серьёзная предварительная подготовка, скажем подготовка и раздача печатного материала. Чем больше спонтанности — тем лучше, кстати, это касается и супервизора. Контроль и более серьёзная проработка, которая иногда действительно необходима, осуществляется посредством обращения к аудио — или видеозаписи супервизии, но это будет уже после её проведения. И только после снятия напряжённости и излишней серьёзности психотерапевта просят представить проблемный случай. Принцип регрессии носит универсальный характер и для психотерапии, и для психоанализа, и, естественно, для супервизии. Только вот уж очень часто этот принцип повсеместно игнорируется. Похоже люди излишне сильно пытаются выказать свой ум, выдавая этим лишь его отсутствие.
2. Принцип адекватности любого представляемого материала, в какой бы ужасной или извращённой форме он не был представлен, позволяет глубоко проникать в случай, разрешая возникающие вопросы и продвигаясь всё дальше на пути к созданию конструкции. Несмотря на кажущуюся доступность, этот принцип частенько оказывается невозможным для реализации. Ведь только представьте, Вам нужно быть не только умных, хорошим, сильным, но и внутри себя не только допускать, но и ощутить свою «плохость»: глупость, дурность, способность к подлым и мерзким поступкам, к зависти и предательству, обременённость множеством отклонений и болезней, а ещё допускать в себе возможность убийства и самоубийства. Не допуская всего этого, Вы лишаетесь способности испытывать эмпатию к психотерапевту, запуская арсенал присущих Вам контрпереносных реакций. Ведь именно там оседает кубло всего плохого и извращённого, что Вы не допускаете для себя. Мудрый человек допускает всё человеческое как для других, так и для себя, а человек глупый считает себя выше низменных страстей и пороков, и таким образом попросту вынужден воплощать всё низменное не в фантазии, а в своей реальной жизни, в лучшем случае, приписывая свои негативные качества («тень») окружающим людям (проекция).
3. Принцип абсолютной причинной обусловленности любого психического материала, о котором поведает психотерапевт. Правда, здесь мы оказываемся в той области, которая позволяет творить конструкции — мы погружаемся в метапсихологию, точнее, в психическую реальность. Именно здесь представлены внутренние объекты, механизмы защиты, психические ресурсы и психотравмы, комплексы и архетипы. Не забываем, что именно психическая реальность будет решать за то, что с нами происходит и будет происходить. Даже перенос и контрперенос могут быть понятны лишь в контексте психической реальности. Кстати, опора на метапсихологию необходима лишь супервизору. А психотерапевт столкнётся лишь с созданной нами конструкцией, которую придётся пояснять и развивать, да и вообще связать со всем материалом представленного случая. А ещё, конечно, заглянуть в Будущее. Именно этим ценна конструкция — возможностями оперирования Будущим.
4. Принцип диалектики базируется на том, что в любом явлении и любой вещи обнаруживаются как положительные, так и отрицательные свойства (добро и зло, ложь и истина, красота и уродство, ум и глупость, смерть и жизнь, …). Для желающих разобраться в этом более глубоко, скажем, что наиболее интегрировано диалектика психики рассмотрена в судьбоанализе Леопольда Сонди, в рассматриваемой им диалектике стремлений, потребностей, векторов, разных планов судьбы («персоны и тени»).
5. Принцип полной завершённости представляемого случая. Как и любое произведение искусства, представляемый психотерапевтом случай оказывается целостным уникальным творением. Поэтому любое вмешательство (вопросы, дополнения, ассоциации членов группы, оценки) нарушает целостную картину и приводит к искажению представленной истории. Вместо спонтанной картины тогда мы получаем заинтеллектуализированную версию лечения. Хотя, естественно, вопросы и углубление материала могут представлять большой интерес — но делается это только после выстраивания супервизором более-менее правдоподобной конструкции.
6. Принцип интеграции и гармонии: познанные супервизором противоположности необходимо гармонично интегрировать, находя для них наилучшие средства и пути не только в создаваемой конструкции, но и для реализации в жизни.

Главным инструментом супервизии, её итогом является конструкция. Конструкция — это способ интегрирования всего материала, представленного сказителем, в 1-2 фразах. Причём материалом может оказываться не только содержание психотерапии, но и какие-то формальные её аспекты, в том числе рабочий альянс. Скажем, страх психотерапевта брать оплату за свою работу, или нарушение границ психотерапевтического сеанса.

Основные принципы построения конструкции изложены Фройдом в работе «Конструкции в анализе» (1937). Неожиданность и нетривиальность конструкции связаны с тем, что она соприкасается с Психической реальность.

Что же собой представляет помощь супервизора или говоря иначе — цель супервизии?

• Прежде всего, это возможность взглянуть иначе на страдания пациента, увидев за болезнью реальную психологическую проблему в значимых межличностных отношениях
• Обнаружение психотерапевтами своей личной вовлечённости в судьбу пациентов
• Активация внутренних ресурсов психотерапевта
• И не в последнюю очередь — поддержка психотерапевта, наделение его профессиональной уверенностью и смелостью.

7 этапов комментированной глубинной супервизии

Оказывается, что любая супервизия может быть только комментируемой, даже если её проводит идеальный супервизор, например, Отто Кернберг. Почему? Да потому, что супервизия состоит из сложнейших этапов, которые правильно может выстроить лишь супервизор, активировавший архетип Мудреца.

1. Рабочий альянс

Выбор коллеги, представляющего случай («сказитель»)

Идеальным сказителем является профессионал, активирующий архетип «Раненого Целителя» и способный периодическиоткрывать свои раны. И, конечно, всегда виртуально присутствует пациент, отзеркаливающий терапевта. Традиционно сказитель избирается заранее и специально готовится к супервизии. А нередко даже предварительно раздаётся отпечатанная версия представляемого случая. О сказителе заранее знают все участники группы.

Всё это недопустимо. Поясним — сразу нарушается несколько правил. Основное правило пациента (свободные ассоциации) касается и сказителя, ведь необходимо получить достаточно материала для того, чтобы сформировалось супервизионное поле. Хотя тем не менее оно всегда формируется недосказанностью, тем, что вытеснено или спроецировано, тем, о чём не принято или неудобно говорить. А ведь кроме допуска к скрытой информации, нам ещё необходимо соприкоснуться с феноменами переноса и контрпереноса. Наверное, стоит задаться вопросом о том, к чему приводит традиционная форма проведения супервизии, почему она до сих пор повсеместно применяется? Причины популярности традиционной формы супервизии:

• она не представляет собою никаких трудностей в овладении
• концентрация происходит на чёткой последовательности событий и действий
• чрезмерно соблюдаются конфиденциальность и этические нормы
• щадятся любые действия как пациента, так и психотерапевта
• излишняя концентрации на чувствах и эмоциях как во взаимоотношениях терапевта с пациентом, так и между участниками супервизионной группы и сказителем
• грубое «вторжение» в представляемый случай в форме конкурирующих «ассоциаций» участников. Внося свои вопросы или «ассоциации» участники «замалёвывают» созданную сказителем картину. Отчасти это обусловлено нарцизной борьбой («А у меня бы пациент вёл себя совершенно иначе, и лучше, и интереснее»).
• и тем не менее обнаруживается удовлетворённость прошедшей супервизией в результате того, что каждый старался показать себя, свои лучшие стороны, правда, ценой игнорирования пациента, неэффективностью будущей работы психотерапевта и самой супервизии в целом.
• игнорируются многие факторы: супервизионное поле, недосказанность, феномены переноса и контрпереноса, и главное, полностью подвергается забвению необходимость создавать конструкцию, вместо которых

В какой-то мере это связано с недооценкой супервизии, её глубины и возможностей. Понять за небольшое время, по крайней мере, судьбы двух людей (пациента и сказителя) уже само по себе дело почти невозможное, куда уж там растрачиваться на поверхностные разговоры, характерные для традиционной супервизии. Необходимо полностью сконцентрироваться на представленном случае, который достаточно богат и без обращения к какой-либо дополнительной информации. Ведь в нём необходимо обнаружить не только страдание пациента и его потаённый смысл, но и отзеркаливание проблем самого психотерапевта, правда, представленных в скрытой символической форме.

2. Погружение в супервизионное поле (достижение особого уровня регрессии)

Процесс супервизии начинается со специфической прелюдии, целью которой является создание свободной атмосферы, введение участников в состояние безответственности и свободы.

Невозможно до конца понять представляемый случай, не будучи в регрессивном состоянии. Кстати, любое творческое состояние сопровождается регрессией. А что же надо, чтобы спровоцировать супервизионное поле? Оказывается, само собой оно не возникнет. Есть даже целый класс людей, который настолько обременён кажущимися пороками, что даже на короткий миг не допускает возможность отдаться своим истинным порывам. Регрессия — это прежде всего доступность и вседозволенность любых мыслей, желаний и поступков (в контролируемой ситуации супервизии). Только, конечно, это происходит в течение небольшого времени, в фантазийной деятельности, и то ради того, чтобы понять бессознательные послания, обнаруживающиеся в представленном случае. А достигается регрессия посредством создания игровой ситуации, рассказывания анекдотов и шуток. Но прежде всего, участники группы должны допускать не только у других участников, но и у самих себя существование гадких, противных, подлых желаний и поступков. И плюс ко всему этому находить им оправдание. Даётся это далеко не сразу, именно поэтому участие в супервизионной группе должно занимать достаточно продолжительное время.

Особая атмосфера поля супервизии вовлекает в себя супервизора, терапевта и представляемого виртуального пациента. И возникает это поле при соприкосновении с чем-то более высоким. В качестве примера подобного поля, которое обволакивает всех участников, можно привести боевые действия. Бойцы, идущие в атаку, ощущают единый порыв, чувствуя всех атакующих, даже не видя их. Память о совершившейся атаке фрагментарна и участники её не могут дать вразумительные объяснения своим поступкам. Они ощущают, как какая-то сила поднимает их в атаку и увлекает вперёд в едином порыве, заставляя осознавать себя частью чего-то более глобального и грандиозного, не встречающегося в обыденной жизни. Подобное состояние описано Л.Н. Толстым в романе «Война и мир», его испытывал князь Андрей Болконский во время битвы при Аустерлице. Для тех, кто попадает в подобное поле, приоткрываются новые возможности, начинают реализовываться события, основанные на других законах, меняются ценности, открывается иной мир, непонятный непосвящённым. Человека, побывавшего в другой реальности, влечёт с непреодолимой силой вновь оказаться там: «На войну уйти можно, а вот вернуться с неё уже нельзя, настолько существенно изменяется мир». В поле супервизии так же возникает иной мир, отличный от повседневного, с другими законами, понятными только тем, кто находится внутри супервизионного поля. На время супервизии меняются земные ценности, разрушается традиционная нравственность, она попросту становится иной (когда дозволено изменять, убивать, предавать, мстить — виртуальная вседозволенность! ). Подверженность новым законам служит решению сложных задач супервизии. Тогда оказывается возможно увидеть, как в терапевте оживает пациент, хотя бы частично. Балинт говорит, что на супервизии мы встречаемся не с представляющим случай терапевтом, а с пациентом, оживающем в терапевте.

3. Ключевые эпизоды случая

Совсем непросто разобраться в представляемом сказителем случае. Поэтому прежде всего следует отыскать ключевой эпизод, фрагмент, предмет. А отличает ключевой эпизод прежде всего то, что он особенно резко выделяется, бросается в глаза. Без него собственно случай не представим, да и в нашей жизни такого попросту не могло быть. А ещё в нём символически представлено наиболее сильно выраженное судьбоносное влечение. Напомним влечения, на которые необходимо обращать внимание в течение всего процесса супервизии. В судьбоанализе Сонди принято считать, что кроме либидного (сближающего людей) и агрессивного (разделяющего людей) влечений ещё неизбежно выявляются:

• нарцизное влечение; все мы желаем получить признание в качестве особого, избранного существа, находящегося выше всех людей; правда, рассудок заставляет сузить сферу нашего совершенства; ею могут быть красота, интеллект, сила, смелость, богатство, «золотые руки», «верный глаз», …; не существует человека без какой-либо «совершенной» зоны
• влечение к честности и справедливости; правда, чаще всего это влечение задействует особую зону, в которой ни у кого не будет существовать сомнения в нашем превосходстве: во взаимоотношениях с преступниками, бомжами, наркоманами, гомосексуалистами, проститутками…
• влечение к капитализации, основательности, рассудительности, логичности; ведь в супервизии создаваемую конструкцию необходимо потом обосновывать не только посредством материала супервизии, но и обращаясь к архетипам и теоретическим концепциям глубинной психологии
• влечение к преодолению и трансформации (Юнговская индивидуация); любой пациент, кроме сконцентрированности на своей проблеме и болезни, стремится выйти за их пределы, считая, что существует что-то неизведанное и манящее
• человек не может останавливаться на достигнутом, все стремятся найти жар-птицу («райское яблоко», «летучий голландец», эликсир молодости, золото Клондайка)
• а ещё постоянно одновременно существует желание вернуться на базу (архетип «Блудного сына»), доказывая свою преданность и верность.

Пока не существует ничего лучшего для ориентации в глубинах души, в человеческих влечениях, чем судьбоанализ Сонди. Супервизия не может обойтись без судьбоаналитических познаний.

4. Гипотеза-конструкция

Если в психотерапии лишь иногда возникает потребность обобщения материала в форме предварительных конструкций, то в супервизии конструкция является главным инструментом, ктому же супервизор должен придать создаваемой им конструкции более-менее совершенную форму. В течение всего одного сеанса необходимо прийти к конструкции, которая могла бы удовлетворить представлявшего случай сказителя и всех участников, а в идеале — сплотить всех.

Правда, на помощь приходит супервизионное поле, которое целенаправленно сужает чувства и идеи всех участников в направлении создания подходящей конструкции. Факторы, способствующие нахождению конструкции:

• достижение достаточного регрессивного уровня группы
• ориентация на супервизионное поле
• смелость и уверенность супервизора в выявлении ключевых эпизодов.

Супервизор полностью управляет процессом, он даже может прервать «Сказителя» в любом месте, если удалось создать конструкцию. Скорее, супервизор даже должен прерывать Сказителя, как только у него сложилась более-менее правдоподобная конструкция. Конструкция — это способ интегрирования материала, представленного терапевтом-сказителем, в нескольких фразах, позволяющих обнаруживать недосказанное в Прошлом, Настоящем и Будущем. Основные принципы построения конструкции изложены Фройдом в работе ”Конструкции в анализе» (1937).

Супервизор одновременно обращается и к сказителю, и к группе, учитывая, что члены группы будут конкурировать со сказителем, а возможно и стараться его «потопить». В целях защиты сказителя, супервизор показывает членам группы, что они вряд ли превосходят супервизируемого, что они ничем не лучше. Вследствие этого происходит идентификация членов группы со сказителем, конкуренция уступает место эмпатии, группа становится единой. В таких случаях супервизионное поле наделяется высокой эффективностью.

Опираясь на самые кричащие, ключевые моменты в повествовании сказителя, на не замечаемые им нелепости, супервизор приступает к изложению своей предварительной конструкции, непременным атрибутом которой является стирание границ рассудка, выход за пределы обыденности и повседневности. В узкой зоне, касающейся создаваемой конструкции, приходится размывать границычестности, долга, нравственности. Существует, так называемый, «супервизионный дуплет». Конструкция может не попасть в цель, зато в следующий раз появляется шанс чуть-чуть изменить направление и быть точнее. Наличие ошибочных конструкций неизбежно и даже у идеального супервизора похоже достигает 10-15%.

Что же собой представляет сама конструкция? Конструкция — это замещение страданий, симптомов и болезней пациента актуальной картиной его взаимоотношений со значимыми людьми. А это, прежде всего, те, с кем пациент непосредственно соприкасается, то есть, люди, проживающие с ним под одной крышей + самые близкие люди (друзья, любовники, родственники). Пока не будет чёткой картины взаимоотношений, трудно прийти даже к плохонькой конструкции. Поэтому прежде всего ограничиваем сеть значимых взаимоотношений, скажем магическим числом (7). И тогда, кроме пациента необходимо отыскать всего на всего 6 значимых лиц в его жизни. А каким образом заместить страдания сетью значимых лиц? Здесь прежде всего необходим опыт. Скажем, симптом представляет собой заикание. Тогда в конструкции мы отыскиваем место для того лица или события, с которым (или о котором) пациент боится говорить. Но делаем ещё 1 шаг к удачной конструкции — замещаем страх на агрессию. То есть, в актуальных отношениях обнаруживается ненависть к значимому лицу для пациента. А значимые лица отыскивать можно не только по уже закрепившимся ассоциативным цепочкам (мальчик — отец, жена — муж, мужчина — любовница, подчинённый — начальник, ученик — учитель, …), но и с учётом рассказанной пациентом истории жизни, учитывая лабиринт влечений и архетипов.

Конструкция — это отнюдь не поиск истины, а возможность интегрировать весь материал, сообщённый сказителем. Сила созданной конструкции обнаруживается в возможности находить то, что не было высказано сказителем, а также нахождение событий, которые происходили в прошлом или произойдут в будущем. И не только в жизни пациента, но и в жизни психолога или психотерапевта.

5. Анализ переноса с опорой на имеющуюся конструкцию

Складывается впечатление, что в переносе разбираются чуть ли не все. Давайте начнём с того, что перенос — это полностью бессознательный феномен. Поэтому первым шагом на пути понимания пациента является допущение в себе любых чувств, переживаний, действий и поступков. Правда, далеко не каждый на это способен. И тем не менее эффективная психотерапия невозможна без признания в себе способности к изменам, предательству, лжи, убийству и т. д. Только при таком допущении можно понять перенос пациента. А следующий шаг — это понимание того, что всё, высказываемое пациентом, говорит, хотя бы и в метафорической форме, о самом психологе. Допустим, пациентка говорит о своём грязном отце-алкаше. Мы не сомневаемся, что встречаются чуть ли не идеальные психотерапевты, никогда не пьющие и отличающиеся удивительной чистотой. И, тем не менее, чтобы понимать и помогать пациентке, необходимо обнаружить в себе подобного «грязного отца» хотя бы в фантазийном образе («Да, я именно таков!»). Только в подобных случаях пациент способен доверять психотерапевту и рассказывать о своих потаённых желаниях. Тогда у пациента появляется шанс избавиться от страданий и стать властелином своих желаний и судьбы. Правда, пациент передаёт эстафетную палочку психотерапевту — теперь психотерапевт должен увидеть схожие проблемы в своей жизни. Ведь пациент предварительно в переносе представил их, хотя и в утрированной форме. А называется это работой психотерапевта над своим контрпереносом.

6. Формирование гипотезы о имеющемся у психотерапевта контрпереносе

Архетипы заставляют людей исполнять заложенные в них сценарии, а если кто-то начинает сопротивляться, то у него возникают разнообразнейшие проблемы. Естественно, в области психотерапии нужно всегда с этим считаться и учитывать, что каждый человек считает себя исключением из правил, уникальнейшим созданием. Поэтому супервизору, как и психотерапевту, приходится постоянно лавировать между 2 полюсами: бесценным опытом человечества, представленным в архетипах, и реальной уникальностью каждого индивида. Думаем, что фройдовский психотерапевтический принцип свободно витающего внимания касается и супервизионного поля тоже. Человек не способен быть непредвзятым. Фройд это выразил в понятии переноса. Контрперенос же позволяет психологу не замечать переноса пациента и, соответственно, своих личных проблем. Но в отличие от переноса, говорить о контрпереносе гораздо труднее, да и не принято, причём по многим причинам:

• контрперенос менее чётко обнаруживается;
• мы видим его только в отражённом (через историю пациента) свете, поэтому многое будем упускать (представьте, что вы ведёте автомобиль не традиционным способом, а глядя только в боковое или заднее зеркало);
• мы встречаемся с «вторжением в нейтральные (а то и вражеские) воды», ведь нам никто не делегировал работу с проблемами психотерапевта. Речь на супервизии должна ограничиваться эффективной помощью пациенту; только оказывается, что без попытки разобраться в себе психотерапевт не способен оказывать эффективную помощь пациенту;
• инструмент «душа» пока недостаточно изучен, поэтому допускаемые психотерапевтами ошибки несравнимы с ошибками, которые допускают врачи, педагоги, юристы; необходима не только готовность сказителя встретиться с допущенной им большой ошибкой, но и готовность супервизорской группы допускать ошибки любого рода — и всё это для того, чтобы стать мастером супервизии.

Признание пациентом истинных страданий (в отношениях со значимыми лицами), прежде всего, происходит после обнаружения психотерапевтом схожих проблем у самого себя. Правда, именно только «схожих». Возвратимся к пациентке, постоянно жалующейся на «грязного алкаша-отца». Конечно, далеко не обязательно у психотерапевта такой отец. Символически «грязный алкаш-отец» соответствует авторитетному человеку, который допускает грязные фантазии и иногда поступает неразумно («алкаш»). Только самое важное здесь не просто допускать подобное в себе, но и интенсивно переживать это, то есть, психотерапевт и в работе с пациентом, и в своих актуальных жизненных отношениях должен обнаружить и грязь, и глупость. Мы уже говорили о том, что присущий нам нарцизм не допускает подобного «видения», так что нам хотя бы по временам необходима супервизия, если не личный анализ. Но и тогда чаще всего контрперенос остаётся для нас труднодоступным.

Как известно, в отличие от простого модуля работы пациента, заключающемся в том, что ему необходимо говорить всё, что приходит в голову, психотерапевт ориентируется на принцип свободно витающего внимания. Заключается он в попеременной концентрации то на обнаруживающемся переносе пациента, но на вскрытии своего контрпереноса. Но вот как раз наш нарцизм, а кроме того, специфическая роль избавителя, не позволяют погружаться в свои проблемы (контрперенос).

А кроме того продолжает отрицательно сказываться концентрация на положительных сторонах психоанализа, погружение в исследование либидного влечения. Даже представление Сабиной Шпильрейн нового влечения к деструкции (и возрождению в том числе) мало способствовало расширению взглядов психоаналитиков на влечения. А потом пришёл черёд судьбоанализа Сонди, интегрировавшего всевозможные стремления и потребности. Так вот оказывается, что в психотерапии необходимо обращать внимание не только на либидные перенос и контрперенос, но и ещё на 7 других сторон в значимых взаимоотношениях людей. Так что свободно витающему вниманию кроме обращённости к 1) либидозным переносу и контрпереносу, ещё необходимо дополнительно учитывать другие грани: 2) агрессию, 3) доброту-строгость (справедливость), 4) демонстративность (стыд), 5) стремление обладать (самоуничижение), 6) творческую реализацию (конформизм), 7) стремление открывать (инертность), 8) привязанность (одиночество). А теперь припомним знаменитого Йозефа Бройера, который после успехов фройдовского психоанализа, делает ещё одну попытку заняться психотерапией пациентки, и опять прежний провал — ложная беременность. Так это знаменитый терапевт-учёный, а что говорить о нас? С одной стороны, у всех обнаруживается спасительный нарцизм, позволяющий преодолевать вину, стыд, страдания, а с другой стороны, как раз это оказывается чуть ли не абсолютной преградой для встречи со своим контрпереносом. Поэтому мы не видим другой возможности для психотерапевта повысить своё мастерство как прохождение супервизии, и желательно постоянно.

Супервизор, высказывая созданную им конструкцию, всегда должен считаться с её несовершенством. Возникает вопрос: зачем же тогда её представлять? Для того, чтобы охватить весь представленный на супервизии материал, потому что тогда мы сможем говорить не только об актуальной ситуации, но и выявлять то, что было ито, что будет. А кроме того существует целый ряд способов доказать верность конструкции: сказитель вспоминает упущенный им материал и, конечно, сновидения. Мы часто уточняем конструкцию обращением к сновидениям пациента или психотерапевта (а также их родственников) — мы останавливаем сказителя, когда он начинает рассказывать сон, чтобы вначале создать конструкцию. Конструкция представляет собой творение супервизора. И далеко не всегда она соответствует истине. Да и задача конструкции заключается в оживлении психотерапии, пробуждении интереса к сеансам со стороны и психотерапевта, и пациента.

7. Внутренние и внешние ресурсы пациента и психотерапевта

Цель супервизии — наделение пациента и психотерапевта новыми перспективами и возможностями. А сотворить из себя мы можем всё, как хорошее, так и плохое. Обратимся ещё раз к судьбоанализу:

1. В области любви мы можем как погубить себя (Анна Каренина), так и обратить своё милосердие на детей и страдающих женщин (Мать Тереза)
2. В области силы и агрессии мы можем как стать серийным убийцей, так и миротворцем
3. В области нравственности мы можем стать как разбойником, «справедливым» мстителем, так и Авелем, монахом
4. В области нарцизма мы можем как бесстыдно выставлять своё тело и способности, так и скромно уединиться, отдаваясь творчеству в тишине
5. В области могущества мы можем как нарушать любые нормы, превращаясь в олигарха, так и стать меценатом, отдавая свои богатства народу
6. В области духовности мы можем как сойти с ума, причисляя себя к ясновидящему-шизофренику, так и благоговейно следовать за духовным Спасителем
7. В области поисков мы можем стать великим первооткрывателем и исследователем, но и знаменитым коллекционером
8. В области привязанности мы можем как стать беспробудным алкашом, так и разрушителем любых ценностей, атеистом.

Завершая супервизию, необходимо оказать сказителю и группе дружескую поддержку, чтобы творческий потенциал и ресурсы, приоткрывшиеся в супервизионном поле, были сохранены. Рассмотренный на супервизии случай — это символически ребёнок, рождённый

супервизионной группой. Его может вообще не быть, или их будет несколько, он может оказаться

мертворождённым, если попросту загубленным. Критерием рождения здорового супервизионного «ребёнка», то есть принятия конструкции группой, является удовлетворённость участников и их вердикт: да, похоже, что всё так.

Литература:

Николаев В. Тест Сонди (практическое руководство) — КОГИТО — 2007,149 с.

Николаев В. (в соавторстве с В. Винокуровым). ШПИЛЬРАЙНИАНА-2. Супервизия — Ростов/Дон — 2020,100 с.

Сонди Л. Руководство по экспериментальной диагностике влечений (Сонди-тест) (пер. Николаев В.) — КОГИТО 2005

Фрейд. Избранное (Интерес к психоанализу) (пер. Николаев В.) — Ростов-на-Дону, «Феникс», — 1998,352 с.

Реквизиты для взаимодействия:

• Румянцева Инга Викторовна, e-mail:
• Виктор Иванович Николаев, e-mail:
• Крикун Владимир Михайлович e-mail: