Памяти И.С. Павлова

Рубрика «in memoriam»

Памяти Игоря Степановича Павлова (21 июня 1942 г. — 20 мая 2017 г.), кандидата медицинских наук, доцента. Живые воспоминания.

Игорь Степанович работал на нашей кафедре (кафедра психотерапии и сексологии Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования Минздрава России в Москве) около полувека. Ещё совсем молодым старшим лаборантом-врачом с крупными чертами крестьянского лица, с большими руками, он удивлял нас, вообще коллег, знанием множества имён психотерапевтов, психиатров, физиологов, философов, сообщениями об их взглядах, открытиях. Некоторые специалисты (в том числе, наши курсанты-слушатели), прислушиваясь к бурлящему потоку его речи, говорили: «да, это так, но, в то же время, не совсем так», «у него замечательная память, но какое-то недисциплинированное мышление», «он размышляет, не обобщая строго научно». Но и они, эти специалисты, не могли не признавать его пусть душевно-грубоватой, авторитарной, но искренней взволнованной заботы о пациентах, на которых он бескорыстно не жалел времени и за которых порою переживал, как за своих родственников. Это согласимся, редкое, бесценное свойство врачебной души — и в ту пору, и особенно теперь. Так сложилась бытовая и географическая жизнь Игоря Степановича в его простонародном детстве, что учился он, как рассказывал, то в польской школе, то в украинской, то в русской, и это, ко всему прочему, по-своему перемешивало его язык. Он был особым образом так самобытен, что московское издательство «Академический Проект» открыло его книгу (с фотографией с внучкой на обложке) «Психотерапия в практике (технология психотерапевтического процесса)» (2012) особым предисловием «От издательства», в котором предупредила читателя. Предупредила в том, что «литературный стиль пособия довольно необычен», с ««ненормативной» стилистикой речи, характерной для внушения и гипноза» (с. 3). Некоторые из нас душевно проникались этой «ненормативной» авторитарно-душевной, простонародной стилистикой Игоря Степановича, как и многие его пациенты, особенно простоватые больные алкоголизмом, которым он помогал лучше нас всех на кафедре, даже когда их психотерапевтически ругал от души. Покойный заведующий кафедрой профессор Владимир Евгеньевич Рожнов любил Игоря Степановича за его искренность без двойного дна и нередко называл его, уже доцента: «Игорёк». Суггестивно-авторитарный и, в то же время, ребячливый практик по натуре, мастер противоалкогольного гипноза, что отмечено даже в упомянутом издательском предисловии, Игорь Степанович стремился по-своему понять и рассказать всю бесконечно сложную мировую психотерапию, все таинственно-бездонные души знаменитых психотерапевтов, ушедших и здравствующих. Это было, по-моему, интересно, необычно, но и с досадными для преподавателя промахами, в том числе, в его же книге. Например, экзистенциальная психотерапия — это просто психотерапия философией вообще, в земном, прямом, естественнонаучном, материалистическом и идеалистическом, иррационалистическом, для многих материалистов — «запутанном» , понимании. В этом отношении Лев Толстой для Игоря Степановича «даже больше» экзистенциалист, нежели «многие экзистенциальные писатели и мыслители в том числе и Ж.-П. Сартр». А «клиническому психотерапевту» (И.С. Павлов считал себя таковым) чужда философия, им «правит клиника, и он, работая с пациентом, иногда вспоминает рассказ М. Горького «О вреде философии» (с.115). Словом, экзистенциальная психотерапия не для наших пациентов, не стоит им философствовать. «Смысл жизни — в самой жизни, и необходимо, как показывает наш опыт, способствовать пациенту помочь ему начать полноценно жить, вовлечься в жизнь, и появится смысл» (с. 120). Когда мы приезжали с Игорем Степановичем в командировку с лекциями, он всегда требовал, чтобы мы шли тут же из гостиницы гулять по незнакомому городу, вовлекаться в жизнь этого города в городской толпе, в магазинах, на базаре, то есть впитывать в себя жизнь, «полноценно жить». Или повелительно-хозяйственно заставлял хмельного соседа в номере выстирать свои носки, чтобы всем нам телом и душой полноценно ощутить свежий воздух.

Убеждён, что самая ценная психотерапевтическая научная работа И.С. Павлова — это его молодая диссертация «Комплексная психотерапия больных хроническим алкоголизмом в зависимости от личностных особенностей» (1978). Как хорошо, что диссертация, в сущности, вошла в книгу И.С. Павлова! Мы работали тогда, в молодости, вместе в отделении для больных алкоголизмом и мне, уже преподавателю, отрадно было наблюдать, как азартно-исследовательски и заботливо-врачебно возился старший лаборант Игорь Степанович с пациентами, живо подмечая их внутреннее отношение к своему заболеванию, их искреннее стремление выбраться из алкогольной болезни — в зависимости от характерологического преморбида. Он, например, возбуждённо рассказывал в ординаторской, как ювенильно-неустойчивый пациент на гипнотическом сеансе по Рожнову со спиртовым подкреплением картинно-истерически корчился от тошноты на кушетке, выказывая отвращение к спиртному, а уже через час-другой в больничном сквере напился вина из бутылки, что принёс ему навестивший его приятель. Диссертация проникнута подлинной научно-клинической и жизненной правдой, открывает практически важные закономерности в деле психотерапии алкоголизма. Для меня эта работа с подробными клинико-психотерапевтическими историями болезни современна по сей день и достойна занимать серьёзное место в истории отечественной клинической психотерапии.

Хорошо помним нескончаемые жизненные, полнокровные, порою грубоватые, анекдоты и шутки Игоря Степановича. Помним, как он душевно любил больных, даже порою сквозь авторитарное ворчание. Он даже любил цитировать в разговорах с нами своих пациентов. «Что? Неудобно сказать ему это? (кому-то, что-то — М.Б.) — удивлялся Павлов — Да неудобно бывает, как говорит мой Селезнёв (больной алкоголизмом, фамилия изменена — М.Б.), — неудобно только целоваться в скафандрах». «Знаю, знаю, — говаривал Игорь Степанович пациентам в большой психотерапевтической группе, — с жёнами, да, часто трудно бывает совсем не пить». Изображал, как какая-нибудь жена «любовно» наматывает на палец шевелюру лежащего на диване мужа и насмешливо подражал ей, восклицая: «Ах, ты мой трезвенничек!» И тут же: «Но надо быть выше этого, надо мужчиной быть».

Психотерапевты должны быть разные, как и писатели. У каждого психотерапевта, сообразно его особенностям, образуется круг пациентов, которым он может особенно хорошо помочь, лучше, чем другим пациентам, и лучше, чем другой психотерапевт. Так и к писателю, как известно, по закону Геннекена, тянутся не все читатели, а душевно близкие ему, которым он, в сущности, помогает жить своим творчеством.

Игорь Степанович Павлов был простонародно-творческий, бурный, добрый, грубовато-авторитарный и в то же время покладистый, светлый, душевно чистый, творческий психотерапевт.

Профессор М.Е. Бурно