РУБРИКА ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА. Образ врага. Создание и деконструкция.

РУБРИКА ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА

Образ врага. Создание и деконструкция.

(конспект стенограммы скайп-конференции)

28 апреля 2014 г.

Еще до событий в Одессе, еще до начала антитеррористической операции Национальной гвардии Украины. И до выборов…

Участники:

• Ирина Чеглова, психотерапевт, тренер-медиатор, кандидат медицинских наук, вице-президент Профессиональной психотерапевтической лиги, г. Москва, Россия.
• Татьяна Клибайс, психолог-консультант, член Профессиональной психотерапевтической лиги, преподаватель, г. Киев, Украина.
• Изабелла Казарян, кандидат психологических наук, преподаватель кафедры социальной психологии Ереванского Государственного Университета, психолог-консультант. г. Ереван, Армения.
• Андрей Вареник, специалист по практической философии, консультант по технологии процессинга, г. Рига, Латвия.
• Алексей Макаров, адвокат, медиатор, г. Москва, Россия.
• Дмитрий Софин, клинический психолог, индивидуальный предприниматель, автор методики «час исполнения желаний», г. Волгоград, Россия.

Ирина Чеглова: Наша конференция называется «Образ врага. Создание и деконструкция». Она посвящается технологиям, которые позволяют нам управлять своим собственным сознанием так, чтобы оно было в большей степени в нашем распоряжении и не очень подвергалось тому, что называется психическим заражением. Психическое заражение возможно как от средств массовой информации, так и от общения с людьми, которые этому заражению уже подверглись. Эта тема актуальна сейчас как никогда, ввиду украинских событий, в обсуждение которых вовлекаются все большие массы людей. Гораздо большие, чем те, что в них непосредственно участвуют. Кто готов высказаться по этим вопросам?

Дмитрий Софин: Меня потрясло то, что в качестве аргумента, который приводят сторонники и противники воссоединения/оккупации Крыма, часто выступает справедливость. Как практикующего психолога меня это удивляет. Каждый раз, когда в индивидуальной терапии клиент начинает утверждать, что что-то происходящее несправедливо, тогда я помогаю ему осознать то, что справедливость — это аргумент, который не имеет отношения к реальности, но который можно использовать для манипуляций. И когда клиент переходит на эту точку зрения, он в большей мере принимает реальность, становится способным к более адекватному поведению в значимых ситуациях. И принимает решения, более результативные в плане достижения его целей. Они тогда «забывают» о справедливости или вообще ее не учитывают.

Ирина Чеглова: А можно привести пример?

Дмитрий Софин: Вот пример из практики консультирования по поводу женско-мужских отношений. Клиентка, исходя из своих представлений о мировой справедливости, считала, что мужчины по отношению к женщинам должны вести себя по-родительски, удовлетворять их детские, а не женские, потребности. Когда я предложил ей убрать понятие справедливости из ее рассуждений, она растерялась и констатировала, что никаких других аргументов у нее нет. Исходя из этого, она решила, что если ей хочется заинтересовать мужчину, ей стоит что-то делать самой, т.е. она стала более рациональной.

Ирина Чеглова: Для меня важным моментом в Вашем примере стала базовая смысловая опора, которая сформировалась у этой женщины и сделала карту ее мира не совсем адекватной для жизни. В данном случае опора — это особое понимание «справедливости» как основы отношений с мужчинами. И если мы с вами рассмотрим те понятия, которые использует массовая пропаганда, для того, чтобы сформировать в карте мира своей целевой аудитории образ врага, какие есть мнения на этот счет?

Андрей Вареник: В первую очередь, это «фашисты» и «захватчики». Этими терминами СМИ, да и просто люди, сейчас оперируют больше всего. Вероятно, это связано с тем, что Вторая мировая война была по историческим меркам еще совсем недавно. Еще используют слова «нацисты» или «ультранацисты», что, в общем, одно и то же. И я обратил внимание на то, что и в российских, и в украинских СМИ эти слова используются очень широко.

В любом случае пропагандистские материалы изготавливаются по одной схеме. Берется около 20% правды, она трактуется в нужную сторону, к ней присоединяется ложь, а потом сообщение многократно повторяется. И люди начинают верить. Чтобы это все прекратить, не дать пропагандистской кампании разрастись до масштабов психической эпидемии, думаю, людям самим стоит перестать транслировать негативную информацию между собой и в интернете. Поскольку негативные эмоции очень заразны. И когда мы продолжаем раскачивать лодку, мы, скорее всего, перевернемся. Так что самое главное — это поддерживать интерес к позитивным новостям и поменьше смотреть телевидение.

Ирина Чеглова: В свое время булгаковский профессор Преображенский, обращаясь к доктору Борменталю, призывал его ради сохранения здорового пищеварения не читать перед обедом большевистских газет…

Изабелла Газарян: С одной стороны, мы в Армении смотрим на эти события немного сбоку, и, тем не менее, я согласна, что образ националиста, фашиста культивируется пропагандистами с обеих сторон. Этому способствует как телевидение, так и интернет-издания. В качестве примера я хотела бы привести то, как складывается образ врага здесь, у нас, и этот процесс связан с отношениями Армении и Азербайджана. Для меня самое важное, что образ врага начинает закладываться уже с детского возраста. И если люди старшего возраста способны хоть к какой-то критике, хотя это может быть и очень трудно, то дети, подростки, молодые люди гораздо менее критичны. Известно, что движущей силой практически любой революции или протестного движения становится молодежь. И очень важно прививать молодым людям навыки критического мышления. Так, сегодня на лекции я рекомендовала своим студентам перечитать книгу Оруэлла «1984», поскольку там четко показаны многие пропагандистские приемы, которые сейчас используются.

Надо сказать, что воздействие этого пропагандистского механизма остановить очень трудно. Я много думаю над этим, размышляю, но пока не вижу, как это можно сделать.

Ирина Чеглова: Мы, обычные люди, не можем выключить машину, которую не мы запустили. С моей точки зрения возможны только «локальные противоядия» — общение, контакты, то, что называется «народной дипломатией». Изабелла, на какие образы Вы, как профессионал, посоветовали бы опираться человеку, который не хочет быть «винтиком» в этой машине, и хочет сохранить независимое мышление?

Изабелла Газарян: Если есть образ врага, то должен быть и образ друга. То есть образ человека, который как минимум не настроен ко мне агрессивно. Т.е. если я украинец, и я вижу русского (и наоборот), то я не могу сразу вести себя так, как будто этот человек хочет нанести мне вред. Я думаю, что здесь будет очень кстати образ Внутреннего Критика, которого нужно поддерживать активным, когда смотришь телевизор или читаешь информацию в интернете, чтобы выловить, выудить эти 20% правды, о которых сказал Андрей. Особенно важен образ друга, родственной души в отношении русского и украинского народов, у которых много общего в культурном наследии. И если захотеть, то очень легко вернуть прежние дружественные «настройки». Но кто-то должен этого очень захотеть. И я не знаю, кто бы это мог быть.

Алексей Макаров: Кто захочет… Прежде, чем ответить на этот вопрос, думаю, стоит рассмотреть, для чего создается образ врага, какое послание он несет народу, каждому конкретному человеку. То, что мы видим по телевизору, это, в первую очередь, зрелище, шоу, которое идет по законам жанра «кто круче — хорошие мы или плохие они». И, похоже, что это шоу режиссируется так, чтобы нация могла морально сплотиться против общего врага. Поэтому позитивные образы не смогут разрядить ситуацию. Обстановка, скорее всего, будет развиваться, накаляясь, до «точки невозврата». Возможно, именно тогда участники конфликта поймут, что дальше — катастрофа. И только тогда появится реальный шанс остановиться.

Татьяна Клибайс: Мне кажется, что на Украине образ врага нужен для того, чтобы снизить накопившееся за долгие годы напряжение. Если бы у нас работали законы, условия жизни людей были более комфортными, ничего такого бы не было. А уровень жизни падает, недовольство растёт, и, конечно, найти виновного, отвести недовольство на образ врага — это одна из задач такой пропаганды. Я нахожусь в Киеве и мне очень больно за погибших и на Майдане, и на востоке страны. Эти люди радовались и любили, строили планы на будущее, у них остались родные и близкие… Очень грустно от того, что я наблюдаю каждый день, как люди и в лифте, и в транспорте, и на улицах ссорятся по «политическим» поводам. И при этом используют не свои собственные слова, а дежурные фразы, которые каждый день по много раз слышат по телевизору.

Отвлечение внимания от накопившихся в стране проблем — эта задача часто решается при помощи подобных манипуляций сознанием. Технически это осуществляется довольно просто. Бесконечное повторение одного и того же набора фраз и образов, как это делают родители по отношению к своим детям, действительно, приводит к снижению критичности восприятия, а разжигание страстей формирует эмоциональный накал, который уже сам по себе нуждается в подпитке. Человек отвлекается от повседневных задач, требующих решения, приникает к телевизору или экрану монитора и таким образом практически впадает в детское состояние, регрессирует. И его уже очень легко можно подвигнуть на нужные действия.

Что же нам, каждому, делать в этой ситуации? Во-первых, поменьше смотреть новости. Осмысливать события самостоятельно, задавая себе вопросы, что именно происходит, каковы мои цели в данной ситуации, как лично я могу действовать, чтобы их достичь? Если эмоции мешают думать, важно уметь расслабиться и снова включить мышление.

Я согласна с Изабеллой, когда эмоции перехлестывают, очень важно использовать образ друга. И еще один образ: к каждому, кто высказывает свою точку зрения, можно относиться просто как к человеку, подумать, что у него есть родители, родные, друзья, возможно, дети. То есть избегать обобщающих слов, таких, как «фашисты», «бандеровцы», «сепаратисты», «справедливость», а просто смотреть на конкретного человека и его жизнь. Есть такой термин «Сила Я». Хотя он и не очень научный, но мне нравится. Он включает очень многое — ценности, взгляды, способы их осмысления и отстаивания, отделение своего «Я» от других, невосприимчивость к приемам манипуляции сознанием. Мне хочется, чтобы каждый человек, который заботится и о себе, и о своей стране, начал с себя — постарался оценивать ситуацию насколько возможно объективно, внёс в своё мироощущение столько позитива, сколько возможно в этой ситуации. А для осмысления информации, которая поступает по официальным каналам, лучше всего сначала ее перефразировать, сказать своими словами, заменить обобщающие слова, слова-роли, просто на слово «человек».

Андрей Вареник: Я бы здесь добавил — «человек, увлеченный определенной идеей».

Татьяна Клибайс: Коллеги, что еще можно посоветовать людям, которые хотят сохранить спокойствие в этой сложной ситуации?

Ирина Чеглова: Мне, например, помогает фиксация на своих собственных повседневных задачах. Что именно сейчас я могу сделать для себя, моих домашних, моих родителей, как я могу осмыслить эту ситуацию с разных точек зрения. И не только со своей собственной, но и с точек зрения непосредственных участников, заказчиков и жертв событий. И с точки зрения стран, народов, человечества в целом. Как я могу осмыслить происходящие в России и Украине события, их влияние на мою жизнь, и что я могу сделать как человек и как представитель моей профессии.

Я бы хотела спросить, у кого есть идеи насчет того, как противостоять психическому заражению, общаясь с людьми, которые активно следуют пропаганде и пытаются всех без разбора привлекать на свою сторону?

Алексей Макаров: Когда мы говорим, что люди обработаны пропагандой, мы считаем себя как раз не обработанными пропагандой, а тех, кто думает по-другому — «зазомбированными». И не пытаемся анализировать, откуда берется наша собственная точка зрения. Если пропаганда как-то отзывается в душе человека, то она становится его убеждениями. Если у человека другие убеждения — возможно, он пользовался информацией из другого источника. Поэтому важно не забывать анализировать наши собственные убеждения, откуда они берутся и к каким последствиям приводят. Отстраняться и смотреть на свою систему ценностей со стороны.

Андрей Вареник: Главное — не вовлекаться. Конечно, это не так просто. Но можно двигаться постепенно, отслеживая ход беседы, переводя ее в обмен мнениями. И не ставить себе цели кого-то переубедить, не сражаться, не бороться. И, если мы видим, что общение пошло в негативное русло, можно переключить внимание с агрессивной, горячей темы. Например, чаю горячего предложить.

Изабелла Газарян: Даже если противоречия очень сильны, всегда есть что-то общее. Когда мы видим человека с другими убеждениями, мы, конечно, можем считать его зазомбированным, но тема у нас общая, например, российско-украинские отношения. Возможно, каждый из нас по-своему за них болеет, и важно за эмоцией и словесными штампами увидеть и прочувствовать человека.

Когда говорила Татьяна, я вспомнила о таком явлении, как дегуманизация, которая всегда сопутствует созданию образа врага. И я думаю, что должен быть обратный процесс — гуманизация образа, т.е. придание обобщенному образу человеческих черт или прочувствование человеческого сквозь обобщенное. И когда это произойдет, накал конфликта пойдет на убыль.

Дмитрий Софин: Я спрашивал своих пациентов, как они относятся к аннексии Крыма. И с теми, кто упорно считает, что это справедливо, можно общаться следующим образом. Да, я согласен, что есть такое понятие «справедливость» как высшая форма регулирования человеческих отношений. И если между двумя сторонами есть договор о чем-то, что будет справедливее: его соблюдать или не соблюдать. Собеседник признает, что договор справедливее соблюдать. А между Россией и Украиной было три договора о том, что Крым — это территория Украины. Таким образом, справедливость как аргумент потеряет свою силу.

Андрей Вареник: Или потребует дополнительной аргументации, привлечения дополнительных фактов и точек зрения. Например, что США при распаде СССР обещали, что не будут способствовать продвижению НАТО на Восток.

Алексей Макаров: Я бы сказал, что конфронтация человека с его убеждениями в дискуссии заставляет его защищать себя и, возможно, нападать в ответ.

Татьяна Клибайс: Для меня очень важно переходить от ощущения «массовости» к конкретным людям. Мне это очень помогло. Я вспоминала лица своих друзей и знакомых с Запада и Востока Украины, из России. Как только мы говорим не о конкретной ситуации и не о конкретном человеке, а о целой нации и «всей истории», мы становимся жертвами опасной манипуляции. И, значит, приходит время остановиться и подумать.

Дмитрий Софин: Лично я, когда буду сталкиваться с проявлениями межнациональной вражды, буду узнавать аргументы «за вражду» и работать с этими аргументами.

Изабелла Газарян: Я представитель народа, который уже на протяжении 100 лет живет с образом врага в коллективной психике. Для армян этот образ связан с Турцией и турками. Очень хочется надеяться, что Россия и Украина решат свои проблемы, и что до этого не дойдет. Когда ты рождаешься, и уже у тебя в бессознательном сидит образ врага, «ест» твою жизненную силу, и ты ничего не можешь с этим поделать. Да, мы общаемся с турками и с азербайджанцами на конференциях, на семинарах, но все равно этот образ остается, и это страшная потеря энергии. И я от всей души желаю, чтобы это не произошло с россиянами и украинцами. Считаю, что те методы, о которых мы с вами здесь говорили, нужно собрать в одном месте, и тоже пропагандировать. Если есть пропаганда войны, то пусть будет и пропаганда мира. И я надеюсь, что этот кризис будет преодолен.

Ирина Чеглова: Считаю, что слова Изабеллы — это хорошее завершение нашей конференции. Конечно, подобные события, которые проводятся в рамках «народной дипломатии», не могут остановить войну. Но они служат миру в человеческих душах.

Подготовлено к печати: И.А.Чеглова.