СТАТЬЯ НОМЕРА. Наедине со всеми.

РУБРИКА СТАТЬЯ НОМЕРА

НАЕДИНЕ СО ВСЕМИ, ИЛИ КАК НА ДУХУ…

Встреча с героем этого интервью состоялась после новогодних каникул в стране. И это время было выбрано мною не случайно. Хотелось сделать материал, который прольет свет на жизнь этого человека вне его профессиональной деятельности. Казалось, сами обстоятельства — проведенное в кругу семьи праздничное время — должны способствовать тому, чтобы разговор все больше шел о доме, о семье. И только пообщавшись с ним, я поняла, что его личная и профессиональная жизнь настолько не отделимы друг от друга, что едва ли это возможно. Именно поэтому решила опубликовать интервью только сейчас, в преддверии профессионального праздника собеседника… Хотя и о сугубо личном было рассказано тоже немало. За эту откровенность и доверительность я искренне благодарна Герою интервью.

Итак, позвольте представить: врач-психиатр и врач-психотерапевт высших квалификационных категорий, обладатель Европейского Сертификата Психотерапевта и Европейского Сертификата консультанта, Персональный Член Европейской Ассоциации Психотерапии, президент ОППЛ, заведующий кафедрой психотерапии, медицинской психологии и сексологии Российской медицинской академии последипломного образования, президент Азиатской Федерации Психотерапии, главный редактор многочисленных профессиональных изданий, редактор и издатель серий монографий и учебных пособий, автор более 300 работ — и это все о нем — Виктор Викторович Макаров. Уверена, большинство из Вас, уважаемые читатели, знает его как профессионала не понаслышке.

Но, кроме всех вышеперечисленных должностей, регалий и званий, есть, на мой взгляд, особенно ценные. Виктор Викторович — глава замечательной психотерапевтической семьи, отец троих успешных детей, «восходящих профессионалов», как он их сам называет. Поэтому я пыталась всякий раз, по возможности, уводить своего собеседника от сферы профессиональной деятельности, чтобы получить штрихи к его портрету, которые могут сказать о нем, и как о человеке, и как о профессионале, гораздо больше, чем все его высочайшие титулы.

Е.В.: — Как в семье Макаровых принято отмечать Новый год?

В.В.: — Традиции меняются в семье Макаровых, поскольку меняется состав семьи и обстоятельства. Сначала было принято отмечать всей семьей обязательно дома, а потом дети стали после полуночи разъезжаться. Затем было принято отмечать католическое Рождество дома, и после все разъезжались. Теперь дети уже не все живут в Москве. В этом году мы впервые все не встретились. Мы, взрослые, родители, приняли решение встречать Новый год за рубежом. Оно было связано с вопросами диетологии, потому что, когда мы в России, мы слишком много едим. А когда мы за рубежом, там как-то в этом отношении все по-другому. Поэтому обычно на Новый год мы планируем экспедицию в Индию… Традиция состоит в том, что Новый год нужно встречать всем вместе, но обстоятельства приводят к тому, что эта традиция не может всегда соблюдаться.

— А в целом, каковы традиции семьи Макаровых, проходящие через всю жизнь?

— В целом традиции — это совместное застолье, где обсуждаются самые важные темы. Это полная информированность друг друга, всех членов семьи, я имею ввиду, всех членов большой семьи, о жизни друг друга. Это повышенное внимание всех друг к другу.

— Вы себя в детстве помните? Например, когда перестали верить в Деда Мороза?

— Я специально проходил довольно длительный курс регрессивных практик для восстановления памяти на ранние воспоминания. В Деда Мороза перестал верить в детском саду, мне было 5 лет.

— А когда с Вашими детьми это случилось, помните?

— Значительно позже. Наши дети верили и в Деда Мороза, и в Снегурочку. Мама всегда переодевалась в Снегурочку, и дети до 9-10 лет верили в Снегурочку. Но письма писали Деду Морозу, выбрасывали их в окошко, нам приходилось бегать и искать эти письма.

— Сохранили их?

— Да, все хранится.

— Скажите, пожалуйста, а какой любимый предмет был у Вас в школе?

— Было несколько любимых предметов. У меня отношение к предмету всегда было связано с педагогами. Вот складываются хорошие отношения с педагогом, значит, этот предмет — любимый.

— Даже если понимали, что он не дается или не пригодится в будущем?

— Таких предметов, которые мне не давались, не было. Тех, что не пригодились, было большинство. Но все-таки первостепенным оставались отношения с педагогом-предметником. Поэтому мне, например, нравилась литература. Когда я говорю «литература», я вспоминаю конкретного учителя. Мне нравилась астрономия, химия.

— То есть ярко выраженного приоритета технического или гуманитарного направления в учебе не было?

— В моей семье сложилось так, что я — медработник в третьем поколении. Моя мама была врачом, причем очень хорошим врачом, как я тогда понимал, и как сейчас понимаю. А папа был строителем. Он руководил трестом, который строил различные объекты. И они конкурировали между собой: мама мне покупала игровые наборы доктора Айболита, а папа — наборы кирпичиков для строительства.

— Это было в Новосибирске?

— Да… Папа говорил, что нужно заниматься строительством, а мама всем своим поведением и прочим показывала, что медицина лучше.

— Победила мама…

— Ну, да, мама. Хотя если бы победил папа, жизнь сложилась совсем по — другому, конечно…

— Сегодня Вы часто выступаете в роли учителя для своих детей?

— Мы выступаем в роли учителей для своих детей, Елена Валерьевна, каждый день, каждый день. Как только мы общаемся с ними, или как только они попадают в любую сферу нашей деятельности. Они становятся учениками, а мы — учителями.

— Какие ученики Ваши дети?

— Они — прекрасные ученики (не задумываясь, прим. автора). Они все — психотерапевты. Замечательные ученики, очень способные, результативные.

— А каково это вообще, когда в семье пять психотерапевтов?

— Это классно! У нас вечером группы. Работа не заканчивается никогда. Работа любима участниками. И это классно!

— Что отличает фундамент семьи Макаровых? В чем отличительная особенность Вашей семьи?

— Это стремление к прогрессу, к новым достижениям. Не успокаиваться на полученном результате. Именно в этом.

— Что делает человека современным, как Вы считаете?

— Склад его личности. Консервативный человек, например, с консервативным складом личности, всегда выбирает все лучшее из прошлого и ему очень хорошо, потому что он живет этим прошлым.

— Каково Ваше отношение к сегодняшней молодежи?

— Самое позитивное, потому что они значительно умнее нас, значительно образованнее нас, значительно способнее нас. И у них очень трудная судьба, так как у них меньше иллюзий, чем было у нас. Именно на этих восходящих поколениях происходят очень необычные явления, которые нельзя оценивать ни как негативные, ни как позитивные, хотя я оцениваю для себя больше как негативные. Сейчас идет колоссальными темпами процесс разрушения пола, и в ближайшее время у нас не останется ни мужчин, ни женщин, а будет вот такой бесполый человек. И идет очень быстро процесс разрушения физиологии материнства. Такие фундаментальные изменения еще неизвестны в истории цивилизации. На сегодняшних детях, молодых людях и девушках все эти процессы и будут происходить.

— Кстати, а своим дочерям Вы бы чего пожелали? Понятно, что любой родитель желает своему ребенку всего самого хорошего сразу. Но если бы пришлось выбирать между большим женским счастьем и успешной карьерой психотерапевта, что бы это было?

— Я считаю, что большое женское счастье в сегодняшнем мире не может быть не совмещено с большой личной профессиональной карьерой. Всем моим клиентам, которые приходят с проблемой данного выбора, я всегда это говорю. Случай из практики. Приходит пара, не очень молодой муж говорит: «Ну, что делать, если жена зарабатывает в год столько, сколько я в неделю, смысл ей работать, пусть дома сидит». Я говорю: «Это самая большая ошибка, которую можно совершить, заточив жену дома, пусть и в золотую клетку». Сегодняшняя жизнь настолько динамична, что оказаться в прекрасном оазисе на обочине жизни — это значит, в течение короткого промежутка времени резко отстать от всего.

— Каждый родитель считает своих детей особенными. Особенность Ваших детей в чем?

— Они умные, способные, целеустремленные, ставят перед собой разумные задачи. Они красивые. Вот в этом всем наборе.

— Как Вы относитесь к принципу: все нужно попробовать, но не все нужно делать?

— Отрицательно. Люди, которые стремятся все попробовать — это люди, которые приходят к краху, так как к концу жизни делают вывод, что им не все удалось попробовать. А люди, которые предпочитают заниматься самым важным в жизни, приходят к очень высоким достижениям.

— На протяжении всей своей жизни Вы когда-нибудь прибегали к услугам ясновидящих, экстрасенсов? Может, из сугубо профессионального интереса?

— Я никогда не прибегал к их услугам, но они очень часто обращаются ко мне с целью того, чтобы я воспользовался их услугами. Они присылают мне прогнозы, гороскопы. Лишь однажды я прибегал к услугам индийского астролога с целью изучения индийской астрологии. Он мне составил компьютерный гороскоп. Еще один раз я обращался к услугам индийского брахмана, который занимался ясновидением, для изучения этого пласта культуры.

— А сыну удается увлекать Вас тем, что является частью его работы? (Сын В.В. — А. В. Макаров — психолог-консультант проекта «Битва Экстрасенсов» на ТВ канале ТНТ, прим. автора).

— Конечно, удается. Но мы увлекаемся вместе этим сугубо с точки зрения нашей профессии. Ни с точки зрения целительства и экстрасенсорики, а исключительно в аспекте психотерапии. Очень давно, в советское время, частью моей работы была экспертиза только что появившихся целителей и экстрасенсов. Им выдавали справки, тогда-то я и насмотрелся на этих людей и убедился, что если взять за 100% все их сообщество, то 50% — это просто способные люди, которые таким путем зарабатывают деньги. Из оставшихся 50%, половина — психически больные люди, которые считают себя кем-то. И лишь оставшаяся половина, то есть четверть, — люди с особыми способностями, которые они развили или получили каким-то другим путем. То есть это сообщество очень пестрое.

— Получается, что хоть и с сугубо профессиональной точки зрения, но определенный опыт в этой области у Вас был. Тогда что касается гороскопов, верите в них?

— Вообще не верю, но иногда ориентируюсь, если это не противоречит моим устремлениям. Ну, допустим, берешь газету, а там написан гороскоп для Весов (знак зодиака В.В. — Весы, прим. автора). И написано, что в этом месяце не рекомендуется заключение крупных сделок. Ну, нельзя — не буду, в следующем заключу.

— А состояние внутренних весов Вам часто присуще?

— Я — типичный представитель знака Весов. И постоянно все взвешиваю, часто готов менять свое мнение. Но очень ответственно отношусь к своим обязательствам. Если беру обязательства на себя, то всегда выполняю. А мнение готов менять.

— Процесс принятия решений тогда получается, наверное, длительным? Сколько времени Вам необходимо для такой внутренней балансировки?

— Очень короткий (ответ дан мгновенно, прим. автора).

— Мне кажется, что в силу обстоятельств и должностных полномочий, в Вашей семье, в профессиональном плане, ведущий — Вы. А что касается быта?

— Я бы так не сказал, что ведущим являюсь я. Я думаю, что мы с супругой, Галиной Анатольевной, разделяем ведущие позиции в семье. А так как ей свойственно стремление к самоутверждению, часто ведущей является она. У меня нет такой необходимости. А что касается быта, принципиальные вопросы решаю я. Все остальное — жена. Допустим, нужно приобрести недвижимость. То, что нужно это сделать, решаю я. А какая она будет, где, все остальные детали решает супруга.

— А в повседневном быту у Вас есть какие-либо обязанности?

— Конечно, есть. Я покупаю продукты, я выношу мусор, я делаю все то, что может и должен делать мужчина, например, вкручиваю лампочки и так далее. Иногда готовлю, но это редко.

— Любите и умеете это делать?

— Умею и когда-то увлекался тем, что готовил мясо, рыбу, солил, коптил, сушил. В последнее время это делать некогда.

— Кажется, что в еде Вы — гурман, так ли это?

— Ну, спасибо. Я не знаю, трудно это оценить. Но я люблю, конечно, вкусную пищу.

— А домашние животные у Вас есть?

— Да, всегда. У нас сначала была кошка, а сейчас уже четвертая собака.

— Они похожи на Вас?

— Сначала — нет, а потом становятся похожими, это естественно. Вторую нашу собаку звали Фрейдом, третью — Эрик Берн. Сегодня с нами живет Полимодальная Психотерапия (я не удержалась от смеха, прим. автора), коротко, Полина.

— Раз уж мы заговорили о питомцах, о доме… Любимое место какое у Вас в доме?

— К сожалению, у меня есть проблема, которая состоит в том, что у меня в доме находится рабочий кабинет. И, к сожалению, я работаю дома.

— Но это любимый кабинет?

— Да, конечно. У меня есть 5 кабинетов, но этот — любимый. В этом моя проблема и заключается. Я утром встаю и по дороге в санузел включаю компьютер. Если бы сейчас я заново начинал обустраивать свой быт в Москве, то я бы вынес кабинет за пределы дома, потому что все время ощущаешь себя как на работе.

— Близкие как реагируют на это?

— Они привыкли. И повторяют за мной. Теперь и у жены есть кабинет, и у дочери.

— Но это же неплохо, что в доме есть часть личного пространства у каждого, а при этом Вы все вместе?

— Это плохо. Ты все время на работе, абстрагироваться, отвлечься не удается.

— Как начинается Ваш рабочий день? Уже ясно, что с включения компьютера. Затем, соответственно, сразу включается мозг?

— Да, конечно. Еще утром я люблю принимать ванну, думать о всяких важных вещах, связанных с работой. А потом сажусь за компьютер, просматриваю почту.

— Планы на следующий день составляются вечером текущего дня?

— Существуют планы на 7 лет вперед, на год, на месяц, на неделю, на день. Это все записано. Я по старинке веду еженедельник. Мне не хочется это делать в компьютере.

— Кстати, Виктор Викторович, свои работы, книги как Вы пишите, от руки?

— Только на компьютере. Более того, сейчас я и читаю больше в компьютере. Если мне говорят: «Вот Вам рукописи, прочитайте», я прошу прислать в электронном виде, так как в компьютере резко больше редакторских возможностей.

— Это, безусловно, так. Но, с другой стороны, а если брать средства массовой информации, не возникает желание посидеть в кресле с пахнущей свежей типографской краской газетой?

— Есть такое желание, но оно касается только того, что я издаю, только своего, потому что каждый выпуск газеты или журнала — это маленькая радость, когда хочется сесть в кресло. Расслабиться. Положить перед собой, помедитировать на эту тему…

— А что касается бестселлеров, новинок документальной, художественной литературы, успеваете отслеживать, читать?

— Художественную — не успеваю. Только профессиональную, и не в полном объеме. Потом сегодня предложения настолько превышают возможности одного человека, что не удается.

— К чьим рекомендациям в выборе литературы прислушиваетесь: супруги, детей, коллег?

— Ко всем. Но коллег — при условии, что они не лоббируют чьи-то интересы.

— То есть в большинстве случаев их нужно фильтровать?

— Да-да, несомненно.

— А автомобиль Вы водите, любите это делать?

— Вожу. Сначала водил с правым рулем. Потом переучился на левый, потом прекратил водить по Москве по причине того, что это непредсказуемое явление — московские дороги. Осенью снова планирую сесть за руль.

— Когда управляете автомобилем, о чем думаете в дороге?

— К сожалению, думаю о дороге. У меня нет автоматизма водителя.

— Так может быть, это и хорошо, мозг отдыхает от профессиональной деятельности?

— Но он так отдыхает, что приедешь на работу и уже думаешь, как будешь выезжать назад. Это проблема Москвы. Только доехал до работы, нужно собираться назад.

— Элемент непредсказуемости на дороге пугает, я правильно понимаю? Вы, как человек слова, должны быть в нужное время в нужном месте, а когда не все зависит от Вас, наступает состояние, в котором очень дискомфортно?

— Это с точностью так, да. Поэтому я прекратил водить машину в Москве. А когда начну с осени, как я уже сказал, то буду это делать очень дифференцированно, только там и тогда, когда нет спешки.

— Что Вы носите с собой всегда, кроме телефона?

— Бумажник, в котором есть немного денег и карточки, всегда — ключи от квартиры, ну и все.

— Свои вредные привычки можете назвать?

— Я — заядлый курильщик с ремиссией в 25 лет. Я до сих пор, проходя мимо табачных киосков, думаю, вот наступит такое время, и я скажу, чтобы дали мне все, что есть по одному. Это вот такая моя табачная зависимость.

— А кальян любите?

— Нет, кальян не курил никогда. Я 25 лет назад прекратил курить, тогда кальянов в жизни еще не было, только в кино.

— И неужели в Ваших многочисленных путешествиях по Востоку, никто и никогда не сагитировал попробовать кальян?

— Никто и никогда не смог это сделать. Хотя в Индии не только табак, но и наркотики, все очень доступно. И даже когда участники нашей экспедиции экспериментировали с ними, я не счел возможным, я ведь отвечаю за все, как руководитель.

— Неужели не интересно было, пусть уже после рабочего дня, втихоря?

— Интересно было в юные годы, в молодости. Но потом я принял решение, что никогда не буду к этому прибегать. Когда я учился в вузе, можно было на обычных рецептурных бланках выписывать большое количество сильнодействующих препаратов, которые сейчас являются наркотиками-наркотиками. Они были очень доступны. И я увлекался фармакологией и увлекался всем этим.

— Есть что-то, за что себя ненавидите?

— Я очень хорошо к себе отношусь. Моя личная психотерапия длится много десятилетий. И причин себя ненавидеть у меня нет, потому что все это уже отработано.

— А интуиция у Вас сильно развита?

— Интуиция у меня сильно развита, но она часто бывает поражена тревогой, поэтому я ее не использую.

— Это после того, как она Вас подводила или просто заранее, предусмотрительно?

— Нет, я просто четко знаю о ее поражении тревогой, а это самое частое поражение интуиции, и я ее просто игнорирую, чтобы не ошибаться. А людей я и так очень тонко чувствую. Моя задача в том, чтобы люди вокруг меня росли, тогда я чувствую себя очень хорошо. А когда у них начинаются проблемы с ростом, я себя плохо чувствую.

— Но с такой позицией и с таким взглядом на окружающих тяжело жить и работать? Ведь большинство коллег, которые чего-то добились, заняли свою нишу, живут и работают в размеренном ритме, их все устраивает. Я не думаю, что они постоянно стремятся к какому-то росту.

— Те, кто не стремится и кого все устраивает, меня разочаровывают.

— И это находит выражение в текучке кадров?

— У нас никакой текучки нет. У нас каждый человек знает, что умрет на своем рабочем месте.

— Тогда это требует терпения с Вашей стороны?

— Да, требует.

— А время для Вас идет или бежит?

— Время для меня — это самый большой ресурс в жизни. И оно не просто идет-бежит, оно несется. Когда-то я с удивлением смотрел, как движется секундная стрелка, потом — как минутная. Сейчас я вижу, как движется часовая стрелка на циферблате. Меня сильно расстраивает, когда приходится тратить время впустую.

— Вы любите одиночество?

— Очень.

— Часто удается побыть в этом состоянии?

— Каждому человеку необходимо определенное время в течение суток на одиночество. Для меня это не менее 1,5-2 часов.

— Неужели получается выкраивать столько времени?

— Получается. Есть же одиночество в толпе, на Ученом Совете, например (улыбается с хитрецой, прим. автора). Когда ищешь одиночество, то обязательно находишь его для себя.

— А сны Вам часто снятся? Цветные? С продолжением?

— Часто. Но цветные и с продолжением не снятся с завершением молодости.

— Мир грез и фантазий любите, Виктор Викторович?

— Более чем. Я разработал специальную медитацию на погружение в мир грез, когда погружаешься в состояние между сном и бодрствованием, останавливаешься и длительное время в нем пребываешь. Я очень люблю это состояние.

— Если бы художник предложил написать Ваш портрет и Вам дал право выбора фона, чтобы это было?

— Вот эта улица (показывает рукой в сторону окна, прим. автора), Арбат, перспектива улицы. Я вообще городской человек и для меня город очень близок.

— Мне кажется, в Вас очевидно преобладание визуала, я не ошибаюсь?

— Вы правы. Причем я это в себе развивал.

— Безупречный внешний образ, стиль?

— Похудеть бы еще надо на 15 килограммов! (смеется, прим. автора).

— Поэтому мне кажется, Вам трудно принимать некоторых коллег, которые, может, и гении по складу ума, но далеко не художественного беспорядка по внешнему виду люди?

— Хочу сказать следующее: я стал ездить в Индию 11 лет назад, и мне стали говорить, что я — восточно-ориентированный человек. Тогда я принял решение, что буду одеваться строго по-европейски, подчеркнуто респектабельно.

— А до этого момента какой стиль в одежде у Вас был?

— Удобный. А сейчас менее удобный, но более респектабельный. Меня расстраивает, что некоторые психотерапевты позволяют себе не художественный беспорядок в своей внешности. Более того, я даже пытался ввести на кафедре дресс-код, чтобы мужчины ходили в бабочках. Но никто эту идею не поддержал. Меня расстраивает это, потому что, когда люди говорят о порядке, о правилах, о чем-то высоком, как нужно зарабатывать и так далее, а сами… Мне один бизнесмен сказал очень важную вещь. Мы шли с ним по Арбату, и я встретил одного психотерапевта, постояли, поговорили с ним. Потом я рассказал этому бизнесмену, что это был выдающийся специалист, лидер такого-то направления. На что он сказал, что очень сомневается, что вся одежда его стоит 10 тысяч рублей и так далее. Я, в свою очередь, не обращаю внимания на эдакое ценовое выражение, но он был неопрятен, надо же следить за собой, рубашки менять чаще. Меня это расстраивает. С моей точки зрения, психотерапевт, повторюсь, должен быть внешне респектабельным. Мы же люди, которые наводят порядок в голове, а если нет порядка в его одежде даже, чисто визуально не транслируется успешность?! .

— И кто тогда приходит к такому психотерапевту на прием, обращается за помощью?

— К нему придут такие же люди, как он. Ни я, ни Вы к нему не пойдете.

— Виктор Викторович, а Вам по жизни интересней общаться с единомышленниками или с теми, кто имеет другие, может, противоположные Вашим, взгляды, позиции, суждения?

— Мне интересно с теми, кто ярко и самобытно высказывает свою точку зрения.

— А тогда в общении стиль какой Вы предпочитаете: лаконичный или витиеватый?

— Крайне лаконичный.

— И это тоже, кстати, черта, которая не присуща большинству психотерапевтов.

— Да, это так.

— Плохой мир лучше доброй ссоры. Это Ваш принцип?

— Да, мой.

— А тогда не стоит ли за ним неискренность, скажем, в чем-то? Это дипломатия или компромисс?

— За ним стоит только дипломатия. И никаких отступлений от собственных принципов.

— В дружбу между мужчиной и женщиной верите?

— Я верю, что дружба между мужчиной и женщиной может наступить только после климакса у женщины. И верю также в то, что дружба складывается в детском и юношеском возрасте. И я верю в дружбу между супругами на определенном этапе развития отношений.

— Чего никогда не простите другу?

— Другу я все прощу. У меня есть один друг, который меня постоянно публично ругает, а потом спрашивает, мол, ну, как. А я говорю, что ничего не смотрю, не читаю, так как знаю, что ты меня ругаешь, а ты мне друг!

— Но это как чудачество воспринимается Вами?

— Вот сейчас он такой, но не всегда же был таким, и, надеюсь, не всегда таким будет.

— Много ли у Вас друзей, к которым можете с любым вопросом, проблемой обратиться в любое время суток, и Вам не станут задавать лишних вопросов, а сразу будут готовы помочь?

— Друзей, во-первых, много не бывает. Это только в компьютере можно включить в друзья бесконечное количество людей. У меня 4-5 таких друзей.

— Это только Ваши друзья или друзья Вашей семьи?

— Это мои друзья, которые стали со временем друзьями семьи.

— А со стороны супруги с друзьями аналогичная ситуация?

— Мои друзья — еще со студенческих лет. Друзья супруги — это только ее друзья, моими они не стали.

— По каким причинам, если не секрет?

— А потому что мы познакомились с супругой, когда мне было немного больше 30 лет, а в этом возрасте уже по-другому складываются дружеские отношения.

— Тяжело работать вместе с супругой, Виктор Викторович, вместе тренинги вести и так далее?

— Классно!

— Это понимание с полувзгляда-полуслова?

— Да. Экономится очень много энергии.

— Во что Вы верите всю жизнь? Есть какой-то идеал, который не трансформировался с течением времени?

— Всю жизнь верю в прогресс, в развитие.

— Понятие веры для Вас однозначное или многозначное?

— Понятие веры для меня огромно и широко. Вера — это пространство, параллельное знаниям, и эти пространства не пересекаются. Проверять науку религией, а религию наукой — это просто ошибка, с моей точки зрения.

— А если рассматривать понятие веры не применительно к религии?

— Какая разница: верим мы в религиозный миф или в какой-то другой? Вера предполагает, что мы доверяем этому без проверки. Информации ли, человеку, кому или чему угодно.

— Самого первого своего клиента помните?

— Помню. У меня было много клиентов среди друзей. А первым пациентом был ближайший друг. Мы учились в 9 классе, и у него началась белая горячка. И я его повез в психиатрическую больницу, куда его успешно госпитализировали.

— Примерный порядок цифр — количество клиентов-пациентов можете назвать?

— Ну, что Вы… тысячи и тысячи.

— А самый «долгоиграющий» по времени терапии случай сколько длился?

— 7 лет. А если вспомнить тех, кто периодически возвращается, то 40 лет.

— Практически глубокие родственники?!

— И не только с ними, с их детьми, близкими, знакомыми…

— Как Вы думаете, Ваш сегодняшний профессионализм позволил бы Вам обмануть детектор лжи?

— Я думаю, да.

— Пробовали когда-нибудь это делать?

— С полиграф — полиграфычем? Пробовал, но тогда мне не удалось. Это было давно, когда они только появились. Сейчас бы удалось.

— Без капли сомнения?

— Да, не сомневаюсь.

— Сейчас Вашему вниманию, Виктор Викторович, блиц-опрос, для небольшой динамичной разрядки. Смокинг или велюровый халат?

— Смокинг.

— Сон или прогулка?

— Сон.

— Книга или телевидение?

— Книга.

— Горы или море?

— Горы.

— Чай или кофе?

— Кофе.

— Рюмка водки или алкогольный коктейль?

— Чистый напиток.

— Любимый цвет?

— Коричневый.

— Любимая геометрическая фигура?

— (задумчиво, прим. автора) Квадрат.

— А мне почему-то казалось, что должен быть круг?

— Вообще-то, да. Круг, не квадрат.

— Анекдот любимый у Вас есть?

— Много, периодически всплывают, и тогда я понимаю, что они любимые. Сейчас не помню.

— Любимые притчи, крылатые выражения, афоризмы?

— Я сам люблю придумывать разные лозунги, эпиграфы. Допустим, «Будущее России — в женщинах России», один из лозунгов ОППЛ. Или к моему курсу лекций по семейной психотерапии я придумал: «Каждое новое поколение отрицает ценности предыдущего. Каждое новое поколение утверждает свои ценности».

— То есть Вы не прибегаете к мудрости великих, классиков прошлого, склонны рождать свои?

— Не прибегаю. Я стремлюсь использовать как можно меньше метафор, потому что их мудрость не всегда однозначна. И когда работаешь с клиентом, рассказываешь ему метафору, и он вроде воспринимает ее хорошо, но нужно обязательно узнать, как именно он ее воспринимает, нужно долго и подробно об этом говорить, или смотреть-анализировать, что он сделал на основании этого.

— Значит, можно предположить, что когда-либо появится сборник крылатых фраз профессора Макарова?

— Я думаю, что не будет такого. Их не так много.

«Какие Ваши годы, Виктор Викторович, — хотелось сказать мне, — то ли еще будет! ..», находясь под обаянием этого энергичного и целеустремленного профессионала своего дела, с его «громадьем» планов на семь лет вперед, огромной степенью ответственности за тех, «кого приручил», начиная от пациентов-клиентов, заканчивая любимым детищем — ОППЛ. А сказала: «Глядя на Вас, полностью соглашаюсь со словами В.В. Вересаева, что «жизнь — не бремя, а крылья творчества и радость». И подумала: как прав был И. Гете, который сказал: «И великий человек — всего лишь человек»…

Мы проговорили с Виктором Викторовичем несколько часов. На протяжении этого времени ему периодически звонили клиенты с просьбой назначить время встречи, обращалась за советом дочь, в кабинет стучались рабочие, нуждающиеся в советах по устройству мансарды этажом выше. Но ни разу, при всем этом, мой собеседник не потерял нить разговора, всегда продолжал ровно с того слова, на котором, извиняясь, вынужден был прерваться. Такой степени личностной организации и высокоорганизованности можно только позавидовать!

К сожалению, плотный рабочий график профессора оставил множество вопросов, на которые хотелось бы получить ответы, и которые были бы интересны читателям, за кадром. От самых незамысловато-женских, типа, количество галстуков-бабочек в гардеробе, до глобальных, например, легко ли быть «номером один» на профессиональном поприще много лет подряд, о законотворческой деятельности. Но я уверена, что стремительный темп и ритм профессиональной деятельности В. В. Макарова, его беспристанный личный и личностный прогресс, дадут нам повод для новых встреч и интервью еще не раз. И это будет, возможно, еще более интересная история…

Адал Е.В.